— Профессор Ф. слушает вас, — спокойно повторил он. — Учитывайте положение С., — Фаустафф предупреждал базу, что рядом с ним кто-то есть.
— Понял. Два сообщения. Предполагается близкая ситуация Н. М. на З-15, районы по сети 33, 34, 41, 42, 49, 50. Представители на З-15 просят помощи. Предлагают вам использовать для контакта И-эффект.
— Так плохо?
— Судя по их словам, так плохо.
— О’кей. Делайте все как можно скорее. Вы сказали — два сообщения.
— Мы нашли туннель — или его следы. Не наш. Вероятно, агента У-легиона. Кстати, он где-то в вашем секторе. Думаем, это вам не безынтересно.
Неожиданно Фаустафф подумал о том, нет ли здесь связи, и снова бросил взгляд на Нэнси.
— Благодарю, — передал он. — Прибуду во Фриско завтра. Информируйте меня обо всех критических ситуациях.
— О’кей, профессор, даю отбой.
Фаустафф снова засунул руку в бардачок и повернул выключатель.
Нэнси усмехнулась.
— Фу! Если вы, физики, всегда на такой манер разговариваете, то я рада, что в школе не учила ничего, кроме эсперанто.
Фаустафф знал, что должен подозревать ее, но никак не мог поверить, что в ней таится угроза.
Его контора во Фриско не пользовалась рацией без крайней необходимости. Они сообщили ему, что пятнадцатой и последней альтернативной Земле угрожает Ситуация Нестабильной Материи. А она могла означать полное разрушение планеты. Обычно представители его команды и сами были в силах управиться с С.Н.М. И если они просили о помощи, значит, дела очень плохи. Позже Фаустафф должен оставить девушку где-нибудь и воспользоваться приспособлением, лежащим сейчас в багажнике автомобиля — так называемый инвокер, который был в состоянии обеспечить связь Фаустаффа с кем-нибудь из его представителей через подпространственные уровни, так что профессор мог переговорить с ним непосредственно и точно узнать, что же случилось на Земле-15. Вторая часть сообщения касалась врагов — загадочных У-легионов, которые, как считал Фаустафф, предназначались для создания ситуаций Н.М., где бы они ни появились. Агенты или агент У-легиона были уже здесь, на этой Земле, и следили за ним. Вот почему он должен подозревать Нэнси Хант и проявлять осторожность. Ее появление на шоссе было странным, хоть он и склонен был верить ее словам.
Она снова улыбнулась, вытащила из кармана его рубашки сигареты и зажигалку, вставила сигарету ему в зубы и высекла огонь, так что он вынужден был наклонить к ней свою крупную голову.
К вечеру, когда солнце уже начало окрашивать небо безумными цветами, показалась ограда мотеля. Вывеска гласила:
LA PLEJ BONAN MOTELON
Nagejo — Muziko — Amuzoj.
Немного дальше они могли разглядеть строения мотеля и другую вывеску:
PLUVATA MORGAI
Bonvolu esti kunni.
Фаустафф довольно свободно читал на эсперанто. Это был официальный язык, хотя в повседневной жизни им мало кто пользовался. Вывески предлагали ему самый лучший мотель, бассейн, музыку и развлечения. Мотель, не без юмора названный «Дождь назавтра», приглашал его воспользоваться гостеприимством.
Сразу за ограждением они свернули на дорогу, ведущую к автостоянке. Там в тени навеса стояли только две машины. Одна — черный «форд-тандербед», другая — белый английский «МГ». Симпатичная девушка в пышной юбке наподобие балетной пачки, бывшей, несомненно, частью ее униформы, и в кепке с козырьком, возникла перед ними, стоило лишь им выйти из машины. Фаустафф подмигнул ей, возвышаясь рядом, как великан. Солнечные очки он убрал в карман и утирал пот желтым носовым платком.
— Номера есть? — спросил он.
— Конечно, — девушка улыбнулась, быстро переводя взгляд с Фаустаффа на Нэнси. — Сколько?
— Один двойной или два одинарных, без разницы, — ответил он.
— Не уверена, что у нас найдется кровать вашего размера, мистер.
— Я свернусь клубочком, — засмеялся Фаустафф. — Не беспокойтесь об этом. Я тут оставил кое-какие вещи в машине. Если я ее закрою и запру, они будут в достаточной безопасности?
— Все воры, какие есть в округе — это койоты, — отвечала она, — но они скоро научатся водить машины, когда поймут, что кроме машин здесь нечего красть.
— Что, дела так плохи?
— А они бывают хороши?
— Но ведь между вами и Фриско есть несколько мотелей, — сказала Нэнси, цепляя Фаустаффа под руку. — Как же они держатся?
— В основном за счет государственных дотаций. Они содержат заправочные станции и мотели вдоль Великого Американского Пустыря, верно? А то как же иначе попасть в Лос-Анджелес?
— На самолете? — предположила рыженькая.
— Я тоже так думаю, — сказала девушка. — Но шоссе и мотели были здесь до того, как открылись авиакомпании, поэтому, полагаю, правительство поступает правильно. Кроме того, некоторые люди предпочитают ездить через пустыню на автомобиле.
Фаустафф вернулся к «бьюику» и включил защитный колпак. Он загудел и начал расширяться, покрывая собой автомобиль. Фаустафф закрепил его и вылез наружу. Запер двери, отпер багажник, повернул переключатели на некоторых деталях оборудования, снова запер. Затем, приобняв рыженькую, он произнес:
— Отлично, давай слегка перекусим.
Девушка в кепке и в балетной юбке указала им путь к главному зданию. В нем было около дюжины номеров.
В ресторане был еще один посетитель. Он сидел у окна, глядя на пустыню. Всходила большая полная луна.
Фаустафф вместе с рыженькой уселся у стойки и просмотрел меню. Оно предлагало бифштекс, гамбургер и вариации из разных стандартных закусок. Все та же девушка, приветствовавшая их приезд, показалась в дверях и сказала:
— Что будете заказывать?
— Вы делаете здесь всю работу? — спросила Нэнси.
— Большей частью. Мой муж следит за газовыми насосами и выполняет самую грубую работу. Остальное не так уж трудно — разве что поддерживать все более-менее в порядке.
— Пожалуй, — заметила Нэнси. — Мне стейк побольше, жаркое с кровью и салат.
— Мне то же, но по четыре порции, — сказал Фаустафф. — Потом три содовой «Радуга» и шесть чашек кофе со сливками.
— Побольше бы посетителей вроде вас, — сказала девушка без тени насмешки. Она взглянула на Нэнси. — Что-нибудь на десерт, дорогуша?
Рыженькая улыбнулась.
— Ванильное мороженое и кофе со сливками.
— Идите, садитесь. Все будет через десять минут.
Они перебрались к столу у окна. Впервые Фаустафф увидел лицо другого посетителя. Он был бледен, с коротко остриженными черными волосами и залысинами на лбу, холеной острой черной бородкой и усами, с аскетическим складом лица. Губы его кривились, когда он смотрел на луну. Неожиданно он повернулся, взглянул на Фаустаффа, отвесил легкий поклон и снова уставился на луну. Глаза у него были блестящие, черные и сардонические.
Немного погодя вернулась девушка с подносом в руках.
— Ваши бифштексы вот в этой тарелке, — сказала она, поставив поднос на стол, — а ваши закуски вот в тех двух меньших. О’кей?
— Прекрасно, — кивнул Фаустафф.
Девушка переставила все тарелки с подноса на стол и отошла. Несколько поколебавшись, она обернулась к другому посетителю.
— Будете заказывать еще что-нибудь… э… герр Стевел… сэр?
— Стеффломеис, — произнес он, улыбаясь. Хотя выражение его лица было исключительно любезным, в нем мелькнул тот же отблеск сарказма, который Фаустафф уже заметил. Казалось, это обидело девушку. Она только фыркнула и поспешила обратно за стойку. Стеффломеис снова кивнул Фаустаффу и Нэнси.
— Я — приезжий в вашей стране, — сказал он, — и боюсь, что мне следовало принять какой-либо псевдоним, который было бы легче произносить.
Рот у Фаустаффа был набит бифштексом и он не мог сразу отреагировать, но Нэнси вежливо спросила:
— И откуда же вы, мистер…?
— Стеффломеис, — рассмеялся тот. — Моя родина — Швеция.
— Вы здесь по делу или на отдыхе? — осторожно поинтересовался Фаустафф. Стеффломеис лгал.
— И то, и другое понемножку. Пустыня великолепна, не так ли?
— Однако жарковата, — хихикнула рыженькая. — Я не думаю, что вы привыкли к такому там, откуда приехали.