Смит поднялся.
— Что ж, договорились, — сказал он.
Всеми забытый Марк наблюдал, как они расходятся. Гордон обернулся.
— Ложитесь спать, — велел он. — Завтра я вам еще кое-что покажу. А если здесь появится Мигель, в чем я очень сомневаюсь, помните — ни слова о туннелях!
Он помчался догонять остальных. Марк благодарно растянулся на своей постели. Он чувствовал себя изможденным, от усталости снова застучало в голове. Похоже, он еще не до конца восстановил силы. Сон сморил его, и он заснул с мыслями о побеге. Приятно было слышать слова Гордона. Его «завтра» вызывало чувство надежды в этом аду, где есть только бесконечное «сегодня»!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Где это мы? — спросил Марк, когда они с Гордоном вошли в большую пещеру.
— Примерно там, где вы увидели грибные пещеры… Потом вам придется здесь поработать.
Гордон говорил очень громко, чем привлек к себе внимание нескольких групп пленников, которые повернулись в их сторону. Одна из женщин указала на Марка и засмеялась. Услышав насмешку, он вдруг вспомнил детство и директора школы. Слова женщины были произнесены на неизвестном языке, но смысл он уловил. Он слышал те же самые нотки в голосах практичных людей, выносящих приговор непрактичным идеалистам. Так он попал в класс фарисеев.
Однако в тех «рабочих», с которыми он до сих пор встречался, не было ничего фарисейского. Они работали, потому что хотели выбраться на свободу, и для того, чтобы сохранить душевное здоровье, как негр Зикль. Превосходство, которое они, безусловно, испытывали перед пассивным большинством, было скорее случайным, нежели намеренным. Оно было лекарством от атрофии, поражавшей умы бездельников. Жизнь в пещерах доставляла минимум радостей, так почему же от нее отказываться? Особенно женщин пугала мысль о том, что они умрут, зная, что никогда не жили. Легче и понятнее жить по установленным правилам, чем пытаться изменить их. «Что бы сделала Маргарет, — подумал Марк, — приговоренная жить здесь? Приняла бы она обычаи большинства, подобно этим женщинам, или боролась?..» Он снова попытался стереть из памяти ее образ, постоянно возникающий в сознании. Он попробовал отодвинуть ее на задний план, направив все свое внимание на окружающую обстановку.
На этот раз они прошли мимо поворота, который вел к пещере Зикля, и направились к более широкому туннелю. Марк заметил, что пересекающиеся туннели часто представляют собой природные трещины в скальной породе, расширенные до восьми, а то и десяти футов в зависимости от важности. Острые, опасные углы выровнены и отшлифованы. Места для установки ламп на потолке были тщательно обработаны и очищены от сталактитов, которые в естественных пещерах создают впечатление, что вот-вот свалятся на головы смельчаков. Трещины на полу были заделаны или через них перебросили мостки. Полы и стены были выровнены, беспорядочная природа укрощена до тюремной суровости.
По пути Гордон то и дело показывал на боковые отверстия. Они, говорил он, ведут к пещерам, отданным аборигенам и пленникам-пигмеям. Марк не пытался запоминать дорогу. Для его проводника смена пещер, поворотов, туннелей и боковых отверстий была так же неповторима, как улицы города, но для новичка одни от других ничем не отличались. Попадавшиеся навстречу мужчины и женщины не проявляли к ним никакого интереса и неторопливо проходили мимо. Марк заметил, что некоторые несли за спиной огромные грибы.
Гордон остановился в большой пещере и артистичным жестом показал в сторону дальней стены.
— Вот задачка для вас, — произнес он.
Марк подошел, чтобы получше рассмотреть фигуры, высеченные в стене в виде барельефа.
— Египетские боги? — спросил он.
— Некоторые из них, но есть и другие. Посмотрите. Этот, с головой коровы Хатор, а другой малый, по-моему, Сет, хотя голова немного другая: морда короче, чем обычно. А это, должно быть, Ра: голова ястреба, правильно, но солнечного диска нет. И посмотрите на его скипетр — это шар, а не голова собаки… Махмуд говорит, что этот шар символизирует вот их, — он показал на горящие лампы. — Если это так, то, значит, резьба выполнена уже после того, как эти люди отказались от внешнего мира и солнечного света. Ра был создателем всего существующего — без света не было бы никакой жизни. А это что? — Он указал на женскую фигурку с рыбой вместо головы. — Предположительно, какая-то богиня плодородия. Была такая богиня Хамхит, но у нее была рыба на голове, а не вместо. А вот еще один малый с головой змеи… Если бы это было изображение змеи на короне фараона… Но это обычная голова змеи. Рядом с ним Бает, трещотка и все…
— Бает? — переспросил Марк.
— Конечно, посмотрите на кошачью голову! Позже греки стали называть ее Бубастис, и все перепуталось. Они поставили ее во главе того, чем она никогда не собиралась управлять. Египтяне видели в Бает нежность и тепло, она была как-то связана с Ра, но… Но Марк не слушал. Бает! Эта проклятая кошка! Может ли здесь быть какая-то связь? Он вспомнил, что когда на них напали, Маргарет держала на руках кошку.
— Это сделали пигмеи? — перебил он Гордона.
Гордон, которого прервали, выглядел озадаченным. Марк повторил:
— Эти фигуры вырезали пигмеи?
— Вне всякого сомнения. Очень давно. Думаю, еще до того, как эти пещеры стали использовать, как тюрьмы. А что?
— Они до сих пор поклоняются этим богам?
— Я бы сказал — да, если верить Махмуду. А что?
Марк проигнорировал второй вопрос, как и первый. Его только сейчас осенило, что присутствие кошки многое меняет. Да у него и не было причин об этом задумываться, пока он не увидел фигурку с головой кошки. Может быть, Маргарет не попала в тюремную пещеру, потому что несла кошку? Он спросил Гордона, и тот задумался.
— Интересно. Может быть, и так. Конечно, — добавил он, — нельзя сказать с абсолютной уверенностью, что это сделали пигмеи. Здесь, должно быть, когда-то побывали египтяне, но я не уверен, что именно они вырезали этот барельеф. Ра, например, египтяне никогда бы не изобразили без солнечного диска. Если бы это сделали пленники, они, скорее всего, тоже не забыли бы про солнце. Оно всегда было их самым мощным символом. Поэтому я имею все основания предполагать, что этот барельеф — работа пигмеев. Более того, Махмуд что-то говорил об их поклонении животным. Животные здесь так редки, что когда они появляются, то автоматически становятся божествами.
— Значит, возможно, Бает, я имею в виду нашу кошку стала объектом поклонения?
— Возможно, да, но я бы не стал возлагать на это больших надежд. Нам не так много известно о пигмеях.
Однако фантазия Марка разыгралась. Если здесь действительно сохранилось поклонение Бает, и кошка по-прежнему осталась священным символом, каково будет положение Маргарет? Разве к ней не будут относиться с почтением, как к посланнице богини, призванной передать какой-то знак? А, может быть, объявят полубогиней? Дурные предчувствия, не дававшие покоя, стали понемногу исчезать. Этим, несомненно, можно объяснить отсутствие Маргарет в тюремных пещерах… Гордон, наблюдая за ним, увидел, как посветлело лицо Марка, и понял ход мыслей. Не стоит разрушать этот воздушный замок, но лично он не верил, что девушка в безопасности. Не менее вероятно, что ее обвинили в святотатстве за то, что она завладела священным предметом, а за такое преступление всегда полагается самое жестокое наказание. И все же не стоит об этом говорить. Марк еще не совсем оправился от болезни. Чувство надежды будет для него лучшим лекарством, поэтому Гордон продолжил рассказ о пигмеях.
— В старину их, должно быть, было гораздо больше. Сейчас они вырождаются, как все примитивные расы, и такая огромная система пещер им не нужна. Я думал, что эти фигурки, вероятно, были вырезаны, когда население было многочисленным, а пещеры еще не стали тюрьмами. Но, может быть, я ошибаюсь. Их могли вырезать пигмеи-пленники, стараясь искупить какую-то вину. Точно сказать нельзя. Можно лишь сказать, что фигурки похожи и одновременно непохожи на своих египетских двойников.