Но он пошел именно через парк, и не по центральной, а по дальней боковой аллее, мимо площадки аттракционов, чтобы еще раз, наедине с собой, обдумать, что теперь предпринять, как перестроить свои планы на лето в связи с постигшей его неудачей.
Однако дождь усиливался. И когда он поравнялся с площадкой, то почувствовал, что рубашка на груди начинает липнуть к телу. А еще через мгновенье гром пророкотал прямо у него над головой, и с неба обрушилась лавина воды. Артем бросился было под ближайшее дерево, но тут же увидел в свете прорезавшей тьму молнии большой оранжевый шар, стоявший между мачтой «гигантских шаров» и макетом «космической ракеты». Прежде он этого аттракциона не замечал. Да не обратил бы на него внимания и сейчас, если бы не призывно раскрытая, болтающаяся на ветру дверца, ведущая внутрь этого объемистого металлического ананаса.
Недолго думая, Артем перепрыгнул невысокий штакетник, ограждающий площадку аттракционов, подскочил к шару и, легко протиснувшись через овальный люк, потянул за собой раскачивающуюся на ветру дверцу. Та сразу захлопнулась, издав мягкий мелодичный щелчок.
Внутри шара было темно и тихо. Шум дождя еле пробивался сквозь оболочку странного сооружения. Воздух, прогретый за день, казался густым, тягучим. Пол под ногами слегка пружинил. Пахло лаком и хорошо выделанной кожей.
Артем нащупал рукой нечто, похожее на скамью, и опустился на нее, с удовольствием вытянув натруженные ноги. Все существо его, несмотря на только что пережитую неприятность, охватило успокоительное чувство уюта. Где-то там, снаружи, хлестал дождь, дул ветер. И бежали по лужам застигнутые ливнем прохожие. И толкались в переполненных трамваях и автобусах вымокшие пассажиры. А тут было тепло и сухо. И никуда не надо было спешить. И можно было спокойно, не торопясь, обдумать, как теперь поступить, что сделать в связи с неожиданным решением Совета.
Между тем дождь усилился. Шум его доносился все явственнее, все отчетливее. Гулкие раскаты грома следовали теперь один за другим почти без перерыва. И всякий раз в темноте вспыхивала прерывистая цепочка ярких бликов, из чего можно было заключить, что в стенках шара имелся ряд круглых отверстий или окон, проходящих где-то на высоте роста Артема. Впрочем, скорее всего это были именно заделанные стеклом или прозрачным пластикам иллюминаторы, ибо внутрь шара не проникало ни капли дождя.
Артем поудобнее устроился на мягком диванчике и принялся снова перебирать в голове оставшиеся у него возможности. Итак, в командировке ему отказали. Но лето-то у него свободно. Двухмесячный отпуск положен. Все необходимое снаряжение приготовлено. Так почему не поехать на Тянь-Шань просто так, самостоятельно, без всякой институтской командировки? Трудновато, конечно, будет с деньгами. Но в той же экспедиции Николая Ивановича он наверняка сможет устроиться на оплачиваемую должность, людей там всегда не хватает. А Николай Иванович не откажет ему в рекомендательном письме. Вот и выход из положения!
Артем принялся даже насвистывать, снова и снова обдумывая все детали предстоящего путешествия. Но в этот момент тьму прорезала особенно яркая вспышка молнии, Гром обрушился, казалось, прямо на голову Артема. Шар резко качнулся. И он почувствовал нечто похожее на то состояние, какое испытываешь при подъеме на скоростном лифте. На миг у него заложило даже уши. Но самым странным было то, что тьма внутри шара начала рассеиваться. Не прошло и нескольких минут, как он смог уже ясно различить цепь круглых застекленных иллюминаторов, протянувшихся по всему периметру шара, невысокую, обитую кожей скамью, также опоясывавшую всю нижнюю часть странного полусферического помещения, что-то вроде приборной панели на стене, прямо против входа.
Артем поспешно сглотнул слюну. Неприятное ощущение в ушах исчезло. Но тут же навалилась абсолютная тишина. Не слышно стало ни шума дождя, ни раскатов грома. И бледный рассеянный свет, настоящий дневной свет, все больше вытеснял последние остатки темноты. Что за чудеса?!