Алекс Вектор
Узор праны
Глава 1
В незапамятные времена, когда Земля еще была колыбелью человечества, небеса почернели, океаны вскипели, и сама твердь земная разверзлась. Мудрейшие из людей, предвидя гибель родного мира, воздвигли величественную Станцию — исполинскую мандалу-полусферу, парящую среди звезд.
Шестнадцать уровней Станции, подобно ступеням космической пирамиды, вознеслись к вершине купола. Двенадцать секторов, словно лепестки гигантского лотоса, раскинулись под искусственными небесами. Каждый сектор, разделенный на три дистрикта — внешний, внутренний и центральный — стал новым домом для выживших. Здесь, в этом рукотворном чуде инженерной мысли, возродилась цивилизация.
Но даже в этой крепости среди звезд не было покоя. Грянул Великий Катаклизм, сотрясший основы Станции до самого ее ядра. Миллионы погибли в одночасье, бесценные знания были утрачены в пучине хаоса. Из глубин реальности явились Разрывы — бреши в ткани мироздания, источающие тьму и безумие.
И тогда, словно ответ на молитвы выживших, пробудилась древняя сила — прана, энергия жизни и творения. Те, кто научился управлять праной, стали маяками надежды в океане отчаяния. Пранапрактики — маги и воины, целители и созидатели — встали на защиту остатков человечества.
Из их числа выделились сильнейшие — Совет Брахманов, мудрецы и правители, хранители хрупкого равновесия на Станции. Под их руководством началось долгое восхождение из бездны к свету.
Ныне, в год 10232 от Великого Катаклизма, Станция — это величественный город-государство, где высокие технологии соседствуют с древними традициями. Здесь каждый знает свое место: от неприкасаемых в сумраке нижних уровней до брахманов в сияющих шпилях.
Но даже спустя тысячелетия опасность не отступила. Разрывы, эти раны в ткани реальности, продолжают угрожать самому существованию этого хрупкого мира. И пока они не будут запечатаны навеки, судьба Станции и ее обитателей висит на волоске между бытием и небытием.
Тьма рассеивалась медленно, неохотно, словно густой туман, цепляющийся за каждую щель моего сознания. Сквозь плотную пелену небытия пробивались первые ощущения: пронизывающий холод, липкая влага, острый запах ржавчины и гниющих отходов. Мои веки дрогнули, с трудом приоткрываясь, будто свинцовые. Мутный взгляд уперся в серую бетонную стену, испещренную паутиной трещин и потеками неизвестного происхождения. Капли конденсата медленно стекали по шершавой поверхности, отражая тусклые блики далекого света.
Попытка пошевелиться отозвалась тупой болью во всем теле, словно каждая мышца была натянута до предела. Руки и ноги будто налились свинцом, каждое движение давалось с огромным трудом, вызывая глухой стон. Медленно, превозмогая слабость, я приподнялся на локтях, оглядывая окружающее пространство сквозь пелену, застилавшую глаза.
Узкий, грязный переулок тонул в полумраке, напоминая заброшенный склеп. Тусклый свет, пробивающийся откуда-то сверху сквозь решетку вентиляционной шахты, едва освещал нагромождения мусора и обломков. Ржавые остовы каких-то механизмов громоздились вдоль стен, создавая причудливые тени. Вдалеке слышался приглушенный гул — отголоски какой-то неведомой жизни, пульсирующей за пределами этого забытого уголка.
Внезапно накатила волна паники, захлестывая сознание. Кто я? Где нахожусь? Почему оказался в этом богами забытом месте? Отчаянные попытки вспомнить хоть что-нибудь наталкивались на глухую стену, словно кто-то стер все воспоминания, оставив лишь пустоту. Ни имени, ни прошлого — ничего. Лишь бесконечная пустота там, где должны быть воспоминания, и острое чувство потерянности.
Дрожащими руками я ощупал себя. Простая, местами порванная одежда неизвестного происхождения липла к телу. Пальцы скользнули по лицу, ощущая острые скулы и небритый подбородок. Спутанные волосы падали на глаза — я не мог определить их длину или цвет. Никаких документов или личных вещей — карманы пусты, словно кто-то намеренно лишил меня всего, что могло бы пролить свет на мою личность.
Собрав остатки сил, я медленно поднялся на ноги, цепляясь за шершавую стену. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота, заставляя сглотнуть горький ком. Пришлось опереться о стену, чтобы не упасть, чувствуя, как холодный пот выступает на лбу. Глубокий вдох. Еще один. Затхлый воздух переулка наполнил легкие, но постепенно головокружение отступило, позволяя сфокусировать взгляд.
Неуверенным шагом я двинулся к выходу из переулка, спотыкаясь о разбросанный мусор и обломки. Нужно выбраться отсюда, найти людей, попытаться разобраться в происходящем. Каждый шаг давался с трудом, но упрямство гнало вперед, словно невидимая сила толкала в спину.