- Ладно, обещаю, - отмахнулась Агата, у которой были свои мысли насчет того, как провести летние каникулы.
- Агата, ты не поняла. Все очень серьезно. – Серафима поджала губы и, взяв ладони девочки в свои руки, медленно произнесла. – Пропадают люди. Среди бела дня. Понимаешь? Я ничего не придумываю.. Боюсь,если ты не будешь остоорожней, мне стоит запереть тебя дома на все время каникул. – бабуушка замолчала и тревожно всмотрелась в глаза Агаты.
- Бабушка, но это же несправедливо. А не собираюсь провести все лето в четырех стенах. – воскликнула Агата. Но потом, увидев мольбу в глазах бабушки Фимы, запнулась и замолчала. Кажется, все серьезней, чем она думала.
Обреченно вздохнув, Агата произнесла:
– Ладно. Я смотрю, ты не отстанешь. Так уж и быть. Обещаю, что буду очень осторожна. Буду общаться только со знакомыми людьми. И ни с кем, кроме них, говорить не буду. Честно! Ну, все, ба, хватит. Я все поняла, правда.
-Ну, вот и хорошо, - облегченно вздохнула бабушка. – А теперь давай ужинать. Сегодня у нас летние зеленые щи и оладушки.
- Оладушки! – Агата опрометью кинулась к умывальнику. Бабушка Серафима готовила просто изумительно, а уж оладьи.... Тут слова были явно лишними. Бабушка улыбнулась, покачав головой и пошла на кухню, накрывать на стол.
Агата вечером лежала на застеленном постельным бельем диванчике в зале, где спала с тех пор, как впервые вошла в дом бабушки пятилетней голенастой девчонкой, скользила взглядом по знакомым узорам коврика на стене.
Девочка внезапно вспомнила свою любимую детскую игру, когда подолгу разглядывала замысловатые узоры старого ковра, и из них вдруг складывались диковинные слова или лица. Такие лица невозможно встретить на улице. Любому человеку они показались бы уродливыми или странными. И все же они были странно привлекательны – старуха, чей нос почти встретился с подбородком, склонилась над цветком, которого не бывает в природе. А выше, справа, над центральным ромбом, темный профиль мужчины в капюшоне. Они были и видны и не видны – эти лица. Посмотришь немного под другим углом – и выступает новый образ, еще необычнее.
У Агаты уже слипались глаза, когда ей показалось, что на ковре что-то шевельнулось. Центральный ромб в самой середине коврика словно слегка засветился зеленоватым светом и как будто выдвинулся вперед, больше не сливаясь с шерстяным ворсом. Агата открыла глаза и долго-долго всматривалась в ковер, но не было уже ни света, ни яркого ромба. Был знакомый обычный коврик, который, кажется, уже кое-где побила моль.
Наконец, девочка подумала, что ей просто показалось, и крепко заснула. Всю ночь Агате снилось, что она должна развязать десятки узлов на тонкой красной шелковой нити. Кто хоть раз пробовал развязать плотно затянутый узелок на такой нитке, тот знает, какая это трудная работа. Агата очень старалась. Но все узлы до конца развязать не смогла. А потом просто спала. Без сновидений.
- Ты видишь, как изменчивы люди. Вчера они были лишь невинными детьми, в которых не было зла. Лишь жажда познания. Жажда, которая ведет их и возвышает, и которая губит их. У меня нет больше сомнений. Посмотри. Там, в глубине их душ мы найдем то, что нам нужно. Мы получим это. Ты слышишь.....
Марк задохнулся и резко сел на постели, озираясь вокруг, судорожно глотая воздух. Вокруг было темно. Все словно было пропитано тьмой. Той первозданной Тьмой, из которой рождалась яркая вспышка Вселенной. Мрак обступил со всех сторон, сдавил грудную клетку.
Марк с содроганием вскочил с постели и почувствовал, что к его ладони что-то прилипло. Юноша провел левой ладонью по правой руке и почувствовал липкость паутинки. Марк отчскал свою одежду, брошенную на стууле, быстро оделся, осторожно прошел мимо комнаты, где храпел Антен, и неслышно скользнул во двор.
Не утруждая себя открыванием калитки, парень с легкостью перемахнул через низенький штакетник изгороди, и пошел по плохо освещенной улице. Когда Марк прошел почти всю улочку, то краем глаза увидел метнувшуюся от него тень. Марк побежал за ней, заметив, что в пустующем обычно доме бывшей аптеки, этой ночью горит свет.
«Опять эти старые курицы варят здесь свою ерунду. Я же их предупреждал, что они от меня дождутся» - подумал Марк. – «надо бы их проучить. Но сейчас некогда». Он побежал следом за тенью, прямо в черную пасть каменной арки, примыкавшей к аптеке. Парень помнил, что за аркой стоит деревянная пристройка дверь, которая служит запасным выходом из здания. Он включил свой фонарик и направил луч света вперед, но никого не было видно.
- Выходи! – крикнул Марк, стараясь не терять самообладания. Он уже пожалел, что вышел ночью один. Марк нарушал правила. Но Марк всегда их нарушал. Это было частью его жизни.