Грэшер молча оперся на трость и не спеша зашагал в сторону Драко. Гермиону пробрала дрожь, но она успокоилась, как только увидела, что он осторожно переместил его на кушетку и нанес несколько заклинаний защиты.
— Для вашего же успокоения я поставил защиту. Снять ее сможете только вы. Магия его крови связана с кровью первенца в вашем чреве, — Грэшер оправил костюм и взглянул на Нотта, неловко переминающегося возле своего друга.
— Я не причиню вам вреда, но вы вправе не верить нам, и я смогу вас понять. Вот только потеря самых близких людей слишком дорого обойдется вам за нежелание принять правду, — закончив эту фразу, он переключил свое внимание на Тео. — Мистер Нотт, оставайтесь здесь и не беспокойтесь за свою безопасность. Это крыло академии полностью принадлежит только мне и Софии.
— Может быть, мне стоит пойти с Гермионой? — обеспокоенно спросил он и стал не похож сам на себя. Его беспечный вид приобрел оттенки замешательства.
— С миссис Малфой отправлюсь я. А вам лучше приглядеть за другом. Если он очнется, мы сразу же примем меры.
— Что ж, Гермиона, иди. Я побуду с Драко. Этот мужчина не внушает мне особого доверия, — произнес Тео чуть тише, но Грэшер покачал головой и сжал губы на его излишнюю самоуверенность, — но если он поможет нам вытащить Драко из этого состояния, то наверное, мне придется извиниться за только что сказанное.
Грэшер ничего не ответил. Он лишь последовал вперед к лестнице, оставляя позади Тео и Драко. Поравнявшись с Гермионой, он дотронулся до ее плеча. Его рука отцовским искренним прикосновением вселила в девушку уверенность продолжать подниматься. Страх перед встречей с Софией исчез, сменяясь на желание как можно больше узнать судьбу этой женщины, и понять, чем они смогут им помочь.
Преодолев лестничный пролет, они оказались на площадке перед большим дверным проемом. Его створки были обильно украшены лепниной и вензелями, покрытыми золотом. Фрески с сюжетами по мотивам Истории Магии не спеша двигались по стенам. Гермиона ошеломленно вскинула брови, читая надписи на латыни, и разглядывая творения руки великого мастера
Магия ощущалась здесь совсем иначе. Она была более плотная и густая, а ее шлейф висел в воздухе подобно грозовым тучам перед тем, как разразиться ливнем. Но, на удивление, она не была отрицательной. Ее трансформация из темной магии была чем-то граничащим со светлой, будто колебалась на самой грани. Явление, которое захватывало и подбадривало ее ступать дальше, следуя за мистером Брюсом, который уже приоткрывал дверь, пропуская девушку вперед.
— Прошу, — он проследовал за ней в покои своей супруги и аккуратно прикрыл двери.
И тут Гермиона окунулась в атмосферу кромешной печали и сочувствия по незнакомому ей до этого момента человеку.
Женщина преклонных лет лежала в своей постели, и то, что она таяла на глазах, было видно невооруженным глазом. Силы покидали ее. Она действительно не протянет и нескольких часов. Скорбь заранее вселилась в воздух огромной комнаты и накидывала свою вуаль на плечи всех вошедших. Тишина была наполнена горем и неминуемой утратой.
Грэшер так и остался стоять позади, позволив Гермионе пройти вперед и познакомиться с человеком, который хотел ее предостеречь от невидимого врага, но, судя по всему, так и не смог выполнить своего долга.
Морщинистое лицо со впалыми щеками делало эту женщину еще более старой и немощной, чем она являлась на самом деле. Ее слабые руки лежали по бокам, а мертвенно бледные пальцы слегка подрагивали. Смотрев до этого только прямо перед собой, она перевела свой взор на Гермиону и потянула к ней свою ослабленную руку.
— Девочка моя, — произнесла Софиа, и из ее небесно-голубых глаз скатилась крупная слеза. Она разбилась о подушку и впиталась в ткань, оставляя мокрое пятно. — Я думала, что никогда не увижу тебя. Что мне не придется узнать, что ты у меня есть. Но Мерлин милостив ко всем в этом мире. Он даровал мне встречу со своей внучкой, пусть и в такие темные минуты моего существования. Я благодарна судьбе за то, что покидаю мир живых, потому что знаю: ты сможешь дать жизнь нашему роду, Гермиона. Твой первенец обязательно увидит свет и познает великую магию. Поверь, он будет горд тем, что у него в роду были такие маги и такие сильные родители, которые не поддались и не сломились под всеми обстоятельствами.
— Но как вы… Мы же с вами не можем быть родственниками, мистер Брюс уверял, что вы мне никто!
Гермиону совершенно выбило из колеи от известия о кровном родстве с этой женщиной. Догадки всё больше обретали ясность. Оказаться полукровкой с ведьминской кровью внутри уже не было безумием. Но, черт возьми, как?
— Грэшер поступал так только из-за боязни раскрытия нашей академии. О нашей с тобой связи он ничего не знал до недавнего момента. И, да, — она помолчала несколько секунд, касаясь трясущейся ладонью кудрявых волос девушки. — Я всегда знала о тебе, сразу же, как ты родилась.
Рукав ее светлого платья обнажил фиолетовые опоясывающие круги на запястьях, и Гермиона отскочила от женщины. Софиа понимающе зажмурилась и озвучила то, что не было смысла скрывать.
— Это результат действия Непреложного обета, Гермиона. Однажды я совершила громадную ошибку в своей жизни, и позже очень сожалела о ней. Но юность так наивна, что я легко поддалась внушению и заключила этот пакт о неразглашении. — Софиа убрала хрупкую руку от волос Гермионы и опустила ее обратно на постель. — Но, с течением времени, чары не рассеялись, как я думала, а лишь усилились, и приносят мне невыразимую боль. Он ближе, чем мы все думали, Гермиона. Тот-кого-нельзя-называть никогда не умирал. Волдеморт слишком хитер и умен. Когда он был юн и полон решимости захватить мир, его абсолютно ничего не останавливало.
— Вы были с ним знакомы?
— Том нашел меня там, в Колдовстворце, и смерть того юноши была не случайна, — София покрылась испариной и задышала чаще. Ее руки затряслись сильнее при упоминании о Волдеморте. Гермиона оглянулась на Грэшера, и тот подошел к постели.
— Софиа, дорогая. Тебе нельзя, ты же помнишь, позволь проводить Гермиону к Омуту.
Гермиона застыла с вопросом на губах, не смея пошевелиться.
Понимание нахлынуло на нее потоком ледяной воды и застыло в жилах. Метка Драко появилась не просто так. Волдеморт вновь возрождался. Только на этот раз под удар попал не Гарри, а Драко, который когда-то оказался очень слаб в руках Темного Лорда.
Но почему он, а не кто-то другой?
Вопрос остался без ответа. Грэшер успокоил Софию, которая забилась в агонии, и увел Гермиону. Он притянул ее к себе, и они аппарировали в темную комнату с зеркальными стенами. В нише одной из них находился постамент со знакомыми ей очертаниями Омута памяти.
— Действие Непреложного обета убивает ее. Софиа рассказала мне всё, что смогла, но, когда от этого ей стало хуже, я запретил ей подвергать себя опасности. Целитель при академии смог взять у нее воспоминания и поместить их в Омут. — Грэшер, опираясь на трость подошел к чаше с жидкостью, заполняющую ее до краев. — Я уже просмотрел их по несколько раз. Будет лучше, если вы увидите все сами. В этих воспоминаниях самые ключевые моменты. Они дадут вам, пожалуй, ответы на все ваши вопросы. Об остальном я расскажу вам сразу же, как вы вернетесь из них.
Пока он доставал флаконы с ниточками воспоминаний, Гермиона парализованно смотрела на чашу Омута памяти. Готова ли она увидеть правду глазами этой женщины? Если опасность воскрешения Волдеморта была известна Софии, то почему она скрывала это от всего магического мира?
— Я отвечу и на этот вопрос, — сказал Грэшер, будто считав ее мысли. — Софиа, как вы уже поняли, была очень сильной ведьмой. В ее крови текла неистовая магическая сила. Темная сила, — уточнил он и продолжил откупоривать флакончики со сверкающими нитями воспоминаний. — Она создавала такие заклинания, эффект которых мог исчисляться десятками лет. Но у любой магии есть свой временной предел. Создав ритуал на основе магии крови, она рассчитала его на ограниченное время. Когда Темный Лорд погиб в Битве за Хогвартс, мы все выдохнули. Софиа ничем не выдавала своего волнения по поводу того, что могло произойти. Она тоже думала, что связь прервалась. Ведь то заклинание по истечению срока давности должно было быть деактивировано. Все крестражи уничтожены, а это означало лишь то, что проклятие спало, ритуал разрушен. Еще одного крестража, созданного ею в молодости, больше нет.