— А я говорил, что хорек затащит тебя в смертельную передрягу! Но мне же никто не верил! Сейчас вон лежит довольный, — он глянул на Драко и слабо улыбнулся ему.
Помявшись на месте, он таки подошел к нему и протянул руку. Драко согласился, пусть и не с огромным желанием, но всё-таки высказав этим свое уважение на этот жест.
— Раз уж так вышло, Малфой, то постарайся быть самым лучшим для Гермионы. Береги ее. Не знаю, что там у вас произошло в этой комнате Любви, но был бы рад знать, что ты действительно достоин любви такой волшебницы как Гермиона Грейнджер.
— Спасибо за наставления, Уизли, — без усмешки произнес Драко и опустил его руку, всё еще крепко сжимающую его собственную.
— И, да, — добавил Рон развернувшись вполоборота, уже собираясь удалиться к воркующей над Гермионой миссис Уизли. — Я всегда буду рад видеть вас в Норе. Все обиды и склоки в прошлом. И даже если на моей памяти ты всегда и был полным придурком, то видя, как она светится от счастья рядом с тобой, я не сомневаюсь, что ее выбор был правильным по отношению к тебе.
— Заметано, — фыркнул Драко, поворачивая голову в сторону Гермионы. — Она тоже будет рада узнать, что ты, наконец, дошел до этих мыслей. — Рон с трудом, но проигнорировал подкол и двинулся к братьям.
Драко наблюдал за тем, как все столпились над ее койкой, во всех этих нелепых рождественских свитерах, связанных Молли. У каждого свой цвет и вытянутая буква на груди. Мешковатые, смешные, но наверняка уютные. Драко даже внезапно чертовски тоже захотелось когда-нибудь получить такой на Рождество, но когда к нему направилась сама миссис Уизли, держа в руках небольшой квадратный пухлый сверток, он и правда поверил в чудеса желаний, которые сбываются так быстро.
— Драко, — обратилась она к нему с улыбкой, будто он являлся членом их большой рыжей семьи. — Это тебе подарок на Рождество. Пусть и запоздалый, но я не могла пропустить и тебя в этом году. Теперь у моих волшебных спиц поприбавилось работы, зато появился повод испробовать новый вид пряжи.
— Спасибо, — только и смог произнести Драко, стушевавшись под взглядом пожилой женщины, которая с доброй улыбкой на лице наблюдала, как он развязывал узел и высвобождал подарок.
В его руках был самый настоящий добротно связанный свитер от тетушки Молли. Каждая петелька была наполнена безграничной любовью к тому, кто будет носить эту вещь, несмотря на прошлое, что скрыто за его плечами.
Он развернул мягкий на ощупь свитер, с буквой М на груди. Глубокий слизеринский зеленый, как основной оттенок пряжи, контрастировал с серебром буквы, переливавшейся на свету. Драко прижал его к груди и немедля примерил, натягивая через голову. Миссис Уизли расплылась в гордой улыбке.
— Он теплый и очень идет тебе, Драко.
Подняв на нее свой взгляд, Драко тоже мягко улыбнулся в ответ. Ее глаза стали слегка влажным и она притянула его, обнимая парня за исхудалые плечи.
— Будьте счастливы, и, что бы ни случилось, всегда держитесь вместе. За многие годы в браке с Артуром я познала ценность нашей любви. Не бойтесь говорить друг другу о страхах. Доверие и понимание — главное в отношениях. И обязательно разговаривайте, не копя обиду или недовольства.
После сказанных слов, она поцеловала его в щеку и, смахнув слезу со своего лица, отправилась поближе к Артуру и Джинни, которые уже направлялись на выход. Гарри, тоже наставив Драко на путь истинный, осторожно похлопал его по спине и скрылся за дверью вместе с остальными.
Гермиона тут же вытянулась на постели.
— Я так вымотана, — заявила она, недовольно простонав, и натянула покрывало до подбородка. — И еще не отказалась бы от дюжины сахарных перьев. Или даже от нескольких дюжин, — тут же добавила она. — Но пока что нельзя, — она надула губы и повернулась к Драко, который с восхищением разглядывал эмоции на ее лице.
— Как только выберемся отсюда, скуплю тебе всё Сладкое королевство.
Гермиона тут же лукаво улыбнулась, сощурив глаза.
— Ты меня слишком сильно любишь.
Без вопроса. Лишь подтверждение.
— Несомненно, ангел, — он протянул ей свою ладонь и они, коснувшись пальцами, оба прикрыли глаза от свалившихся на них дремы и удовольствия.
***
Вместе, день за днем, они шли на поправку, постепенно забывая о ноющей боли в конечностях. Магический ритуал и нахождение на грани не прошли бесследно. Драко радовался тому, как теперь может вдохнуть полной грудью без надоедливого спазма, как спокойно может смотреть на прежний слабый рубец от метки Пожирателей, и как к его ногам вернулась долгожданная чувствительность, и он без колебаний мог твердо на них стоять.
Они вместе прошли через все этапы выздоровления, поддерживая друг друга, даже когда не хотелось принимать отвратительное зелье из рук целителя, и даже когда наивкуснейшая еда не лезла в горло.
Гермиона часто замечала за Драко, как его выводила из себя собственная беспомощность в элементарных мелочах, но он держался, стиснув зубы и продолжая работать над собой.
Покинув, наконец, ненавистную стерильность своей палаты, они с нескрываемым беспокойством вошли туда, где располагался Тео.
Внутри палаты всё пропахло целительными снадобьями, от которых при резком вдохе сластило в горле. Они замедлились возле ширмы. Блейз стоял лицом к другу и широко улыбался.
Он мельком заметил вошедших в палату Драко и Гермиону, и подозвал их жестом.
— Я же говорил! — воскликнул Блейз, указывая на Тео. Тот лежал, растянувшись на больничной койке, так, что его голые ступни торчали из-под края короткого для него покрывала. Его лицо озаряла улыбка, кудряшки на голове спутались и топорщились в беспорядке.
Он переводил слабый взгляд с Блейза на Драко, но, увидев Гермиону, даже дернулся от неожиданности.
— Она живая, Тео, — убедил его Забини и занял стул рядом с койкой. — Всё было не зря. Но чтоб я еще раз так переживал!
— Пусть посокрушается, я заслужил это, — ответил Тео заплетающимся языком, разглядывая Гермиону — целую и невредимую. Действие сонных зелий всё еще не прошло, а отхождение от состояния комы было довольно-таки длительным.
Драко приблизился к нему с другой стороны от койки и дотронулся до его бледной руки.
— Я очень сожалею о том, что было, — Драко опустил голову и сжал губы в тонкую линию. — Уж кто-кто, но ты не должен был нести такую ношу на своих плечах.
Тео отмахнулся и качнул головой.
— Просто впредь не будь таким твердолобым, Драко, — улыбнулся он и сжал его ладонь второй рукой. — Гермиона, ты и я — все мы здесь, и я хочу поскорее выбраться из этой отвратительной белизны и напиться отменного огневиски из запасов Блейза.
— Тебе нельзя еще как минимум месяц, — строго ответил Блейз. — И я всё буду контролировать. Ты вообще видел, что было с твоим бедром?
— Мерлин! — Тео отдернул покрывало и в ужасе уставился на ногу: сейчас она была в идеальном состоянии, не считая нескольких глубоких рубцов над коленом. — О, это ерунда! Я думал, всё будет намного хуже.
— И было бы, если бы ритуал вовремя не закончился. Ты мог умереть прямо там, и твоя душа плутала бы в беспамятстве бесконечно.
— Вот и правда дерьмо… — откликнулся Тео и задернул ногу покрывалом.
Неожиданный стук в дверь спугнул их, но вошедший человек тут же расставил все точки над «i».
Пэнси.
Одетая в строгий брючный костюм, так несвойственный ее стилю, она тихо прошла внутрь и, встретившись взглядами со всеми присутствующими, глубоко вздохнула, словно удрученная всеми тягостями мира.
— Я хотела бы увидеть Тео.
Драко вместе с Гермионой отступили, давая ей место, чтобы пройти к койке. Блейз поднялся со стула, уступая ей свое место.
— Если что, мы в коридоре, — предупредил Блейз своего растерянного друга и вышел вместе с ребятами.
Когда через пятнадцать минут Пэнси вышла с заплаканным лицом, Блейз повел бровью и решил тут же вмешаться, вновь врываясь в палату Тео.
— Ты заставил Паркинсон рыдать? — с порога спросил он, то ли с озадаченным удивлением, то ли с радостью.