С этими пугающими словами Тай Ксон Йиммон закончил передачу.
Ринанн воздел руки в жесте тревоги.
— Мы сейчас придём? Могу я напомнить вам…
Джакс был уже на пути к лифту.
— Пойдём мы с И-5. Ты свяжись с Салом. Расскажи ему о том, что произошло. Скажи ему… скажи ему, что всё изменилось. Наш заговор убийства только что стал спасательной операцией.
ГЛАВА 24
Кадж очнулся от кошмара и обнаружил, что лежит в комнате, убранной изящно, но просто. Голова болела, перед глазами всё плыло, и он совершенно не помнил, как он здесь оказался. И тут его сверху донизу пронзила холодная паника.
Он не помнил ничего, кроме своего имени. Он был Каджином Саваросом. Кроме этого, его прошлое было пустотой.
Он оглядел комнату. Стены были мягкого, глубокого сине-серого цвета, немногочисленная мебель — черной.
Он прислушался к комнате. Здесь не было абсолютно тихо, но комната мягко дышала медленным, регулярным притоком и оттоком фильтрованного воздуха. В воздухе разливался приятный аромат, который напомнил ему о…
Он мучительно соображал. Вода. Запах напомнил ему о воде, цветах и зеленом аромате дома. Но где же дом?
Это и есть дом?
Он сел, несмотря на пульсацию в голове, и свесил ноги с кушетки. Ткань под пальцами была мягкой. Он зарылся в неё кончиками пальцев, пытаясь сконцентрироваться.
Ничего.
Возможно, не стоило этого делать. Кто-то однажды сказал ему, что, когда ты хочешь вспомнить что-то, ты должен отвлечься от воспоминания.
Он не мог даже вспомнить, кто говорил это ему.
Паника сжала горло до боли, глаза зажгло от слёз.
Хватит, сказал он себе. Это глупо. Здесь очень даже ничего. Кто-то привёл тебя сюда. Ты не голоден. Значит, тебя хорошо кормят. Кто-то заботится о тебе. С тобой всё хорошо.
Внезапно в голове вспыхнуло ослепляющее воспоминание о попрошайничании еды в киосках на мрачном рынке. Оно исчезло так же стремительно, как и появилось.
Он осторожно встал на ноги, слегка пошатываясь, и направился к двери. Она не открылась, когда он подошёл. Он — пленник?
Он огляделся, ища пластину контроля. Она оказалась справа: мерцающий металлический восьмиугольник вспыхнул на стене. Он махнул над ним рукой, и дверь со вздохом скользнула назад.
Он так и ахнул при виде красоты комнаты за дверью. Она была большой, изящной, выдержанной в том же сине-сером оттенке, как и спальня. Её украшали картины и скульптуры. Стена, лицом к которой он стоял, была изгибающейся транспаристальной панелью, открывающей город во всём его блеске. Город.
Он вспомнил название. Имперский Центр. Он в Имперском Центре. Он всё еще понятия не имел, кто же он, кроме имени, но если он так высоко, в здании, окна которого выходят на мерцающие шпили, мягкие белые облака и золотое небо, он должен быть кем-то важным.
Лёгкое дуновение — и дверь справа открылась. В дверь вошёл человек; высокий, худой, лысый человек с бледным лицом, покрытым шрамами. Каджин задержал дыхание, как от удара. Он знал этого человека, но не мог вспомнить, откуда он его знал.
Человек на секунду заколебался в дверном проеме, словно озадаченный видом Каджа, затем улыбнулся.
— Ты проснулся. Я рад.
— Я… я долго спал?
— Боюсь, что так. Больше суток. Мы переживали за тебя.
— Почему? Что со мной случилось? Я не помню.
Глаза человека были печальны.
— Это, вероятно, к лучшему. У тебя было настоящее испытание.
Каджин сглотнул.
— Какое испытание? Что со мной случилось?
— Джедаи пытались захватить тебя. Им это почти удалось. Они забрали тебя в подполье, когда мы догнали их.
Тьма. Метание взад-вперед в темноте, стены сходятся. Женщина. Зеленокожая тви'лека. «Нет, ты не сможешь», — сказала она. Она помешала ему сделать… что-то.
Он потёр виски.
— Там была женщина. Тви'лека.
Глаза человека были холодны.
— Да. Она была одной из них. Джедай. Разве ты не помнишь?
— Я… Я же сказал вам… я ничего не помню.
Метание, просвет. Желание что-то сделать — что же?
«Я кажусь тебе разгневанной, да?» Так она спросила его. Почему она спросила его об этом?
Вот теперь он был разгневан. Разбит.
Человек в дверном проеме протянул руки в жесте умиротворения.
— Пожалуйста, Каджин. Не расстраивайся. Джедаи одурманили тебя наркотиками. Возвращение твоей памяти может занять время.
— Кто вы?
Бледный пристальный взгляд замерцал, как будто разочарованно.
— Я — Пробус Тесла. Твой учитель.
— Мой учитель. — У него был учитель, смутно помнил он. Нежный голос, побуждающий его, поощряющий. Мягкое прикосновение другого ума…