— Гарри, отправляемся? — оторвал меня от размышлений Снейп-сенсей, а Кричер, слегка удивлённо на меня взглянув, исчез.
— Да, конечно, — кивнул я, складывая за сенсеем печати.
*
24 декабря 1995 г.
Мир Чёрных Пещер
Первое, что ощущаешь при переходе, это резкую смену температуры, словно тебя бросают в кипящий котёл. К тому же мы прибыли в самый полдень, когда оба солнца стояли в зените, заставляя даже церберов и орф искать тенёк в пещерах.
— Похоже, что тут наступило «лето», — взмахом палочки трансфигурируя нашу одежду, пробормотал сенсей. — Кажется, на камнях можно спокойно пожарить яичницу, — он выдал формулу охлаждающих чар, и на нас пахнуло лёгкой прохладой.
«Летом» мы назвали самую засушливую пору, когда уровень воды в водоёмах опускался почти до неприличной отметки. Впрочем, раньше, до того, как моими стараниями на плато появилась бурная растительность, вода и вовсе уходила под землю. «Лето» наступало с периодичностью раз в пять-шесть лет и, со слов Кибы, длилось до нескольких месяцев. Но за всё время мы попадали в «лето» всего однажды. Горизонт «плавился», размазываясь от горячих испарений.
Сенсей достал свиток со своей метлой.
— Интересно, где можно найти Элмо? — спросил я вслух. — Думаю, что стоит взять его в Грецию… Заодно можно проверить на нём уменьшающее зелье, которое вы сварили, сенсей.
— Думаешь, стоит? — хмыкнул Снейп-сенсей. — Впрочем… У нас может больше не быть возможности выбраться сюда до того, как мы отправимся в Грецию. Зервас мог бы оценить акромантула и подсказать какие-то варианты. Арена в Спарте, конечно, довольно жестоко, но альтернатива стать обедом василиска тоже не слишком приятная…
— Может быть, ещё с директором Скамандером что-то получится решить, — предположил я. — Он животных любит…
— Да, если это не опасные гигантские пауки, размножающиеся совсем рядом с Хогвартсом и малолетними студентами, — хмыкнул сенсей. — К тому же Хагрид, который присматривал за тем, чтобы никто из студентов не лез в Запретный лес, так и не вернулся. А между прочим, именно Скамандер предложил и разработал многие законы насчёт различных магических животных. Я считаю, что наши пауки где-то в лесу эльфэуков, там сейчас прохладнее всего и все животные прячутся там. Превращайся, полетели.
Я кивнул, обратился в феникса и заработал крыльями, сенсей полетел на метле следом.
Нравится мне быть птицей, совсем не жарко, и ощущения от полёта совсем иные… Я выдал призывный клич, или песню, и мне тут же ответили. Сложно называть их «мои дети», но всё же получается, что это так. Я различаю их по голосам. И у каждого и каждой свой характер, какие-то предпочтения, даже расцветка получилась с вариациями.
Первым всегда отзывается Сид, помню, он вылупился самым последним из шести яиц, которые оставила Фоукс. Я вообще боялся, что он не выживет, какой-то самый чахлый был, ещё и не ел ничего. Конечно, в природе часто бывает, что последние детёныши умирают, потому что им не хватает корма, но фениксы слишком уникальны, а я слишком для них старался, чтобы разбрасываться птенцами. Зато Сид первым получил своё имя. Из-за того, что он был таким заморышем и плохо клевал, мы с сенсеем сначала кормили его размолотыми в кашицу семенами растений. Вот и стал Сид — Сидом, то есть «семечком».
Потом, когда у мелких, которые родились даже без пушка, появились перья, я дал имена и остальным.
Второй самец появился самым первым и оказался полностью золотым, без отметин, как у меня. А уж как в темноте светился! Вместо магического светильника можно использовать. Вот, кто был классической мифической «жар-птицей». Поэтому я так и назвал его — «Кин», то есть «золото». Кстати, Сид, в отличие от своего брата, вышел каким-то пегим. У него на теле перья были и жёлтые, и оранжевые, и почти белые, на груди тонкие чёрные отметины, похожие на мои, а у хвостовых перьев был переход цвета от красного до чёрно-малинового. В общем, такой гибрид меня и Фоукс. Зато самый ласковый, что ли, и самый общительный из всех моих «фениксят», которым уже, получается, по местному летоисчислению было по шесть лет.
Одну из четырёх самочек я назвал «Сакурой» из-за того, что у неё перья были розовато-красные, ещё одна стала «Кушиной» из-за идеально-бордового цвета оперения без каких-либо пятен или переходов. Более оранжевой, с чёрными пятнами на кончиках крыльев и хвоста, я дал имя «Курама». Алиса только похихикала, когда я ей сказал.
Последней самочке я сначала хотел дать имя «Фоукс», но на Фоукс она была совсем не похожа, так что стала «крапинкой» Флэк — это имя предложил Снейп-сенсей. У Флэк был интересный «рябенький» окрас: шея, голова и хвост — красные, а вот на грудке и крыльях малиново-серые перья в белый расходящийся «горошек», с чёрной окантовкой. Причём, начинались крапинки с мелких «веснушек», и заканчивались довольно крупными «горохами».
Песня Сида была оттенена странным беспокойством и тревогой. Нам навстречу вылетела Сакура. Она, кстати, была приветлива со Снейпом-сенсеем, который всё мечтал о слезах феникса и никогда не забывал взять с собой орехов лещины, чтобы прикормить «странной вкусняшкой» моих деток. Естественно, что почти всё доставалось девчонкам. Но ни одна из них ещё не плакала, впрочем, мы предположили, что появление слёз, как и яд акромантулов, связано с половозрелостью.
Сакура покружила над нами и выдала очень странную песню о том, что в Лесу появились странные звери из чужого мира.
— Что случилось? — посмотрел на меня Снейп-сенсей. — Я ощущаю, что Сакура волнуется… но язык фениксов мне всё же недоступен.
Я сконцентрировал чакру перед собой и создал огненный всполох в форме цепочки иероглифов. Учился этому долго, но зато теперь получалось создавать буквы, знаки и рисунки для обмена информацией с сенсеем, чтобы не возвращаться в человеческую форму. Хигэканэ как-то упоминал, что посредством Фоукс может подавать сигналы, типа её перья появляются и горят, я взял это на вооружение и соединил с наложением хенге на предметы. Впрочем, всё равно освоил эту «технику общения» относительно недавно. На этот способ общения посматривал Сид, но пока у него не получалось ничего, кроме просто послания горящих перьев. Он «узнавал» меня и в человеческом обличии, пытался со мной «разговаривать». Иногда нашим «переводчиком» был Киба, который вполне понимал, о чём поют фениксы.
— Значит, странные звери… — прочёл моё послание сенсей и сжал в руках палочку.
*
— Какого хрена?.. — выдавил Снейп-сенсей, переглянувшись со мной.
Я вернулся в человеческую форму, всё же по земле «прокрасться» к неизвестным монстрам, которых перепугались мои детёныши, было сподручней, тем более, что Сид носился сверху, показывая дорогу, а остальные распевались возле «чужаков», сигнализируя, где они находятся.
— Я тоже ничего не понимаю, сенсей, — прошептал я, подавив желание сделать жест рассеивания иллюзии.
— Но как-то же они здесь очутились?.. — снова покосился на меня сенсей.
— Вряд ли получится у них спросить…
— А ты попробуй… Фениксы ближе к животному миру… Ах да, ты пока не сможешь этого сделать, — прошептал Снейп-сенсей и потёр переносицу.
— А они точно настоящие? — тоже прошептал я. — Вдруг нам кажется?
— Одновременные галлюцинации? — хмыкнул он. — И у фениксов тоже?
— Да, вы правы, сэр, — я почесал макушку. — Тогда, попробую… э… установить контакт.
— Да, вожак — это явно твой приятель, — буркнул Снейп-сенсей. — Будь осторожней, Гарри. Всё же они очень своенравны…
— Я всё ещё девственник, сэр, — не удержался от подколки я.
Сенсей закашлялся, и «пришельцы» заволновались, сбившись в кучу. Чётко вспомнился тот случай, когда я увидел Знак в тот день, когда пригласил Сьюзен на бал. Танцующие единороги… Похоже, что с их стороны это было не просто так.
Осторожными шажками я дошёл до небольшой полянки между гигантскими деревьями. Все заволновались и начали ко мне принюхиваться, а лес умолк.