— Было бы неплохо и им захватить каких-нибудь животных в качестве угощения, — изобразил осторожность и прагматичность сенсей. — После спячки многие животные голодны и агрессивны. Будет плохо, если комиссии покажется, что акромантулы опасны. Тогда прощай новый загон и расширение теплиц. Да и Флитвик намекал, что пора чинить крышу в башне Рейвенкло.
— Да… — подумав, протянул Скамандер, — чем больше зарабатываешь денег, тем больше хочется потратить. Раньше Хогвартс еле справлялся с минимумом, который получал от банка по фондам для детей, а с расширением и ремонтом, и финансирование на всё увеличилось, но не можем же мы поднимать оплату для учащихся. Особенно в такой сложный период, как сейчас.
— Ковш летучего пороха уже скоро будет меньше черпака для котла номер два, — не совсем понятно поддакнул директору Снейп-сенсей. — Да и мои зелья для уменьшения нуждаются в испытаниях. Хотя в положительном результате я не сомневаюсь.
— Думаю, что у профессора Граббли-Планк найдётся парочка лишних овец, которых мы закупили для василиска. Потом вернём ей, — решил Скамандер.
Так что ещё примерно через час мы вошли в паучью лощину.
========== Часть 2. Глава 8. Ответственность ==========
17 апреля 1996 г.
Шотландия, Хогвартс
— Не спеши, Гарри, — остановил меня у самого склона оврага директор Скамандер. — Для начала неплохо бы оглядеться и придумать пути отхода. Если там около семидесяти особей акромантулов, пусть и не самых крупных, и они нападут, нам не поздоровится. Никакая магия не поможет. Тем более, что Запретный лес тоже входит в зону антиаппарационного барьера Хогвартса. Значит, парную аппарацию не выполнить, как и перемещение далее сверхмалых расстояний.
— Подозрительно тихо, — бросив на меня обеспокоенный взгляд, сказал Снейп-сенсей.
— Да, — согласился с ним я. Действительно, в лесу было как-то слишком безмолвно. Даже птицы, которые, начиная с конца февраля, постоянно голосили чуть не с четырёх утра, молчали.
В животе пробежался холодок: а вдруг Окума не выдержал перепадов температур и погиб? Или его не признали свои, напали и умертвили? А может, и Арагог вызвал его на дуэль и укокошил?
Некоторое время мы внимательно прислушивались к лесу, в котором от порывов ветра шуршали ветки. Возле логова акромантулов росли заросли лещины, она уже цвела длинными золотисто-зелёными «серёжками», но как на орешнике, так и на остальных деревьях листьев пока не было, так что местность создавала иллюзию «вполне просматриваемой». Вот только в таком пока чёрно-серо-буром лесу даже акромантулу размером с лошадь не представит труда спрятаться: как раз их расцветки.
— Мы можем не спускаться вниз, — предложил я компромисс. — Тем более там довольно круто и может быть скользко. Я свистну, чтобы кто-нибудь к нам вышел.
— Да, так будет безопасней, — согласился директор Скамандер. Кстати, они с сенсеем стояли так, что в случае нападения могли бы отбиться и прикрыть меня. Разве что две флегматично жующие овцы, которых успокоили заклинанием, немного портили эту воинственную картину.
Я приложил пальцы к губам и издал протяжный свист, Окума должен был его знать. Только я умолк, как послышалось характерный лёгкий топот — не столько звук, сколько ощущаемая вибрация от земли на уровне магии. Сами по себе акромантулы двигались почти бесшумно, но я очень долго общался с Окумой и Элмо, поэтому научился отличать приближение им подобных.
Акромантул, который на всех парах выбежал к нам из лощины, был как раз размером с Элмо — семилетка. Увидев изготовленных для боя магов, акромантул замер, спрятал жвала и так знакомо распушился, изображая святую невинность, что я спросил:
— Кумо, это ты?
— Кумо — это имя, которое мне дал хозяин Гарри, — согласился он. — Вожак Окума отправил встретить гостей того, кто хорошо знает хозяина Гарри и помогал ему. Эта почётная обязанность досталась Кумо.
— Он на самом деле говорит! — довольно громко прошептал Скамандер. — Вы это слышите, профессор Снейп?
— Да, сэр, — отозвался сенсей. — И кажется вполне сообразительным.
— Значит, Вожак теперь Окума? — уточнил я.
— После спячки Вожак Арагог принял решение умереть как воин, — задумчиво постучал наполовину выпущенными жвалами Кумо.
— Значит, они с Окумой сразились?..
— Нет, Окума не хотел убивать Отца, как и своих братьев и сестёр, но дал Арагогу умереть в бою, — ответил Кумо. — Мы нашли большого великана, он пах кровью и нападал на Хагрида. Это был не студент Хогвартса, он был опасным противником, больше, чем Арагог…
— Великана?! — перебили Кумо Скамандер и Снейп-сенсей, переспросив в два голоса.
— Хагрида?.. — я тоже почуял неладное, вспомнив, в каком виде наш большой друг заявился после пасхальных каникул. С него бы сталось притащить очередную «безобидную зверушку» в наш Запретный лес Смерти.
— Арагог сразился с большим глупым злым великаном, — повторил Кумо. — Окума сказал, что великанов здесь быть не должно. Их земля — в горах. Великан был лишним в нашем лесу. Великана боялись кентавры. Великан не пускал кентавров в их охотничьи угодья. Кентавры голодали и злились, пытались отогнать великана, но у них не выходило. В нашу сторону кентавры не приближаются. Это наша территория охоты, и они боятся нас. А с другой стороны от табуна кентавров — земля единорогов. Единороги страшные и не пускают никого на свои земли. Им тоже не нравился великан в нашем лесу.
— Хотите сказать, что возле Хогвартса обосновался горный великан? — потёр висок Скамандер. — Они же… двадцать футов роста, а ума меньше, чем у пикси. Их магия привлекает… Так. Что с ним стало?
— Отец Арагог был стар и слеп, но его жвала ещё крепки, а яд в них силён, великан погиб во время их схватки, — с толикой гордости ответил Кумо. — Вожак Окума договорился с Вожаком Магорианом. Великан очень большой, но очень глупый. Кентавры помогли загнать великана в нашу лощину. Отец Арагог не мог оттуда выбраться, но мог сражаться, защищая гнездо. Весь Лес смотрел на эту битву, — увлёкшись описанием, Кумо ощерил жвала и замахал передними «умывательными» лапками. — Великан яростно сопротивлялся. Отец Арагог повалил его и разорвал горло. Но великан сломал Отцу Арагогу панцирь перед своей смертью. Оба они погибли как воины.
— А когда это было?.. — пробормотал я, представляя эту сцену.
— Сегодня ночью, — ответил Кумо. — Была великая битва. Была смерть Вожака. Появился новый Вожак — Окума. И был пир.
— Полагаю, пир был из великана? — хмыкнул Снейп-сенсей. — Похоже, овцы Годрика нам сегодня не понадобятся. Сколько вообще в великане фунтов? Порядка тысячи?
— Наверное, даже больше… — хмыкнул директор Скамандер, покосившись на парочку выпрошенных у Граббли-Планк овец, которые щипали молодую кислицу. — К тому же, даже если что-то и осталось, в чём лично я сомневаюсь, акромантулы вполне способны питаться падалью. По крайней мере, акромантулы Борнео. Их система пищеварения весьма непритязательна… А наевшийся до отвала паук может после этого голодать до четырёх месяцев… Так, — сам себя оборвал он, обращаясь уже к Кумо: — Мы сможем договориться, чтобы о великане и этой великой битве никто не проболтался людям, которые придут с нами позже?
— Мы делаем всё, что скажет Вожак, — заверил его Кумо.
— Ты спустишь нас в лощину? — спросил я. — Мы пришли говорить с Вожаком Окумой. И хотели представить вам Вожака Хогвартса, который исполняет заветы Короля Хогвартса.
*
Когда мы всё-таки спустились, то застали довольно развороченный овраг. От великана я не обнаружил даже костей, возможно, что их растащили по норам или часть туши унесли к паучихе Мосаг, которая могла бы стать Вожаком, если бы мы с сенсеем не подсуетились с Окумой. Зато экзоскелет Арагога красовался на краю главной тропы к «пещере Вожака». Не особо было видно, что его раздавили, впрочем, при ближайшем рассмотрении стало понятно, что тело Арагога растянули и прикрепили за лапы паутиной. Мёртвый гигант выглядел жутким и одновременно великим. А ещё на самом деле не очень было понятно, что он мёртв: бельма на глазах и так были, да и паутина явно не давала его телу принять позу смерти — когда лапки поджимаются. Мне это напомнило нашу традицию выбивать гигантское лицо на скале Хокаге. Возможно, этот «живой памятник» должен был рассказывать о последней Битве или так Окума решил вести летопись своего народа. Впрочем, мне всё же показалось, что Окума перерос своего родителя.