И уже через пятнадцать минут понял, насколько трудна будет эта авантюра. Несмотря на то, что было еще отнюдь не жарко, пот с меня тек градом, под ноги все время попадались ловушки растительного происхождения, которые крепко обматывали ботинки стеблями и кореньями. Многочисленные ямы, казалось, кто-то выкопал специально, зная, что скоро через лес двинется Андрей Маскаев. Пусть это и не чистой воды джунгли, но через африканский лес идти оказалось раз в двадцать труднее, чем через тайгу. Хаживал я по тайге, было с чем сравнивать.
Словом, спустя полчаса я очень даже озадаченно остановился. Походило, что мои шансы куда-то прийти очень близки к нулю. А даже если я и приду в населенный аборигенами пункт, что они сделают, увидев падающего от усталости европейца? Бананов дадут? Да, а что, собственно, я буду жрать по дороге?
За полчаса я не увидел ни одного животного, которое теоретически можно было бы подстрелить из автомата и потом съесть. Насекомые и паукообразные, надо полагать, не в счет. Во всяком случае, пока.
И пока я еще чувствовал в себе достаточно сил, чтобы пройти полсотни километров без привала. Но пятьдесят километров — для Африки не расстояние. Кстати, о привалах. Ночевать в этом лесу может оказаться небезопасно.
Но и обратно поворачивать нельзя! Что я там забыл, кроме трупов, склада и машины без топлива? Кстати, о складе — я ведь так и не посмотрел, что в нем находится. Может быть, есть смысл вернуться и дождаться хозяина? А будет ли он в восторге от непрошенного сторожа?
Словом, полдень застал меня уже достаточно далеко от аэродрома. Я снова сделал привал, только теперь уже почти без всякой надежды на дичь. О местной растительной пище я не знал почти ничего, а потому пробовать все подряд плоды и ягоды казалось мне уделом людей с более крепкими животами и нервами.
Мне немного повезло: я обнаружил большой ореховый куст. На ветках непривычного вида растения действительно болтались орехи, видом похожие на большой фундук, вкусом — на желуди. Надеясь, что поступаю правильно, я собрал все орехи и часть их слопал сразу же. А потом заметил, что облюбованный мной куст — лишь чудом уцелевшая часть большого растительного массива, который кем-то уже был хорошо обломан и объеден. Возможно, не слишком давно.
Как бы в ответ на мой вопрос, откуда-то донесся басовитый трубный звук. Похоже на вопль слона, по крайней мере в детских фильмах прошлого века он звучал именно так.
Кстати, за все время в Африке я так и не увидел вблизи живого слона. Только убитого, к сожалению… Не видел и других толстокожих, за исключением нескольких двуногих. Говорят, по-настоящему дикие животные остались только в Уганде и Танзании, но меня туда пока что не заносило.
Ну, что?.. Рота, подъем!..
Драпать положено в сторону, противоположную источнику подобного шума. Это вовсе не мысль античного мудреца, это я только что вывел новый закон природы. Драпал я минут пять, потом прислушался. К счастью, позади никто не ломал кусты, не сопел и не топал — следовательно, погони нет. Это радовало.
Но одновременно меня вдруг стали терзать смутные сомнения — а не заблудился ли я? Потому что я уже точно знал, что буду возвращаться к аэродрому. Идти невесть куда мне нельзя по той простой причине, что выжить в африканском лесу я не смогу. Но вот вопрос — смогу ли я вернутся обратно?
Задавать вопросы в воздух глупо. Надо идти. Идти обратно.
Пробивающееся сквозь густую листву солнце опять светило немного сзади — после полудня по местному времени я возвращался, вернее, пытался вернуться к аэродрому. Я безумно устал, мне страшно хотелось пить, но к фляжкам пока я запрещал себе прикасаться.
Я шел, время тоже шло. К семи часам вечера я понял, что заблудился окончательно. Куда бы я ни брел, лес везде казался одинаковым: плотная листва, крепкие наземные плети, кучи москитов, пауков, да пару змей еще заметил. Вот тут-то мне и стало страшно — черт возьми, прямо до дрожи в коленях пробрало!
Немного поорал в воздух, кроя на чем свет стоит бросивший меня экипаж. Потом прислушался. Кто-то вдалеке завопил очень похоже, но все же не человеческим голосом.
Быстро садилось солнце. В какую-то минуту его лучи, падая под довольно острым углом, вдруг ярко осветили лесную чащу, и в нескольких шагах от себя я увидел большой темный силуэт.
Все-таки, ничто так не сближает людей, как выпивка. Уже через полчаса за нашим столиком пусть на время, но исчезло некоторое напряжение.
Татьяна уверяет, что я пью излишне много. Сейчас я старался вести себя скромнее, насколько это было возможно. Пусть и говорят, что иностранцам надо спиртного значительно меньше, чем нашим соотечественникам, но мой опыт свидетельствовал о том, что это, мягко говоря, не совсем так. Вот и сейчас я в этом снова убеждался.