— Этот разбойник? — с презрением отозвался Хаттим. — Что ему здесь делать?
Кедрину стоило некоторого труда сдержаться. Не так давно он победил правителя южного королевства в поединке. Ценой этой победы стало участие галичских войск в войне против Орды. После этого трудно было ожидать, что между ним и Хаттимом возникнет особая симпатия. Кедрин пытался держаться дружелюбно, но галичанин ничего не забывал.
— Он знает обычаи Народа лесов лучше, чем любой из присутствующих, — миролюбиво объяснил юноша.
— Что весьма пригодилось во время осады, — добавил Рикол. Похоже, он уже давно забыл прежнюю неприязнь к Бранноку.
Дарр обернулся к воину, который сопровождал Кедрина.
— Пошлите за ним.
— Не думаю, что нам нужны знатоки Лесного народа, — бросил Хаттим. Он был явно задет. — Мы их разбили — это и так известно. Неужели остальное кого-то интересует?
— Если мне придется обсуждать с ними условия мира, я должен их понимать, — спокойно проговорил Кедрин.
Хаттим расхохотался.
— Обсуждать? Условия мира? Мы победители! Мы диктуем условия, а они принимают… или мы просто вышвырнем их из Белтревана.
— Куда именно? — Кедрин постарался, чтобы в его голосе не проявилась насмешка. — Драться на их территории — значит попусту губить своих людей. Единственное, чего мы этим добьемся — это вызовем негодование и протест. Оно будет тлеть, как искра пожара, пока какой-нибудь вождь не попытается восстановить Великий Союз племен. Чем ввергать Королевства в бесконечную войну, я бы лучше договорился о мире.
— Это говорит голос разума, — восхищенно произнес Дарр.
Ярл повел плечами и стал похож на нахохлившуюся птицу.
— Голос разума — это хорошо, — в его голосе прозвучало сомнение. — Главное, чтобы варвары захотели его слушать.
— Спросите Браннока, — усмехнулся Кедрин. — Лучше него никто не посоветует.
— Слишком много жертв, — произнес Бедир. — По-моему, если Кедрин понял, как установить мирные отношения, — его стоит выслушать.
— У Тамура два голоса, и один вторит другому, — Хаттим почти не скрывал враждебности. — Я считаю, надо нанести удар — пока все наши силы сосредоточены здесь. Мы навсегда положим конец угрозе со стороны Белтревана.
— И как долго мы сможем воевать? — осведомился Бедир. — Коруин построил крепости, чтобы защищаться от нашествий варваров, — но он не видел другого пути прекратить это противостояние. Мы уже пережили осаду. Если бы Кедрин не убил хеф-Улана, Орда, скорее всего, одолела бы нас. Вторжение в Белтреван означает, что мы окажемся втянутыми в войну, которая не будет… молниеносной. А мне, помимо всего прочего, хочется снова увидеть свой дом. Я за то, чтобы прислушаться к предложению моего сына.
— Правитель Тамура говорит разумно, — согласился Дарр. — Конечно, безопасность Королевств прежде всего… но я бы очень хотел снова увидеть Андурел.
Хаттим фыркнул, но, прежде чем он успел привести новый довод, подал голос правитель Кеша.
— Не в упрек тебе будет сказано, Рикол, но я не в восторге от здешних мест. Просто слишком холодно. К тому же нашим лошадям скоро понадобится фураж — все-таки на дворе зима. Не уверен, что мы сможем выдержать долгую кампанию в Белтреване.
— Зимы здесь суровые, — согласился Рикол, — и долгие. Если принц Кедрин может предложить, как добиться прочного мира на приемлемых условиях — я за то, чтобы его выслушать.
— Согласен, — кивнул Ярл. — Если эти условия действительно обеспечат мир.
— Похоже, я в меньшинстве, — раздраженно бросил Хаттим. — Очень хорошо, давайте послушаем, что имеет сказать принц Тамура. Может быть, он видит нечто такое, что ускользает от моего взора.
Лицо Бедира окаменело: намек правителя Усть-Галича был весьма прозрачным. Рука соскользнула к поясу, где в ножнах висел длинный тамурский кинжал. Кедрин тоже почувствовал прилив ярости — но снова сдержался. Он вдруг осознал, что его план верен, и на него снизошло странное спокойствие. Выпад Хаттима задел его, но лишь на мгновение. Язвительные наскоки галичанина были чем-то слишком мелким, чтобы принимать их во внимание.
— Недостойная шутка, — холодно и с укоризной проговорил Дарр. — Кедрин слишком много для нас сделал.
— Простите меня, — с подчеркнутой небрежностью отозвался Хаттим. — Красноречие принца Кедрина заставляет забыть о его… физическом недостатке.
— Смотри, чтобы я не снабдил тебя более заметным, — прорычал правитель Тамура.
Хаттим сверкнул глазами, затем растянул губы в улыбке и пожал плечами:
— Правитель, принц… прошу прощения у вас обоих. Впредь постараюсь быть сдержаннее.
— Сделай одолжение! — рявкнул Бедир.
Кедрин не мог видеть развязного жеста правителя Усть-Галича, но услышал, как тот фыркнул. Значит, Хаттим остается его врагом. Но сейчас это было неважно: правитель южного королевства оказался в меньшинстве. Прочим не терпелось выслушать Кедрина. Да и сам Хаттим почти наверняка хочет домой не меньше других. А все эти воинственные выпады… просто ему претит выполнять чьи-то приказы. Кедрин был убежден в этом. Сейчас галичанин отвергнет любое предложение, если оно будет исходить от Тамура. Только бы убедить правителей — а потом и варваров — в том, что его план разумен! Может быть, тогда и Хаттим станет сговорчивее. Кедрин откинулся на спинку стула и слушал, как потрескивает огонь и свистит ветер, проносясь по длинному каньону Идре. Он знал, что король и правители ждут, когда он заговорит, но хотел непременно дождаться Браннока. Его совет мог оказаться поистине бесценным: полукровка хорошо изучил нравы и обычаи Народа лесов.
Кедрин вряд ли мог сказать, сколько прошло времени. В его внутреннем мире, погруженном во тьму, время текло медленнее. Слепота лишала его множества мелочей, которые занимают внимание зрячих. Он слышал вой ветра, но мог лишь догадываться о том, как выглядит сегодня небо. Ставни были закрыты — потому что звуки, доносившиеся снаружи, казались приглушенными. Он слышал, как работают каменщики, но даже не мог представить, как продвигается работа. Казалось, почти все его внимание сосредоточилось на том, что происходило в его сознании. Его чувства поразительно обострились. Кедрин даже не подозревал, как много они могут ему сказать. Он слышал, как рядом с ним шуршит одеяние Ярла, и догадывался, что оно черное и украшено изображением конской головы — это королевство славилось своими лошадьми. Он слышал постукивание пальцев по столешнице — и знал, что это Хаттим: в такт этому звуку раздавалось бряцание браслетов, которые так любят галичане. С другой стороны негромко поскрипывала выделанная замша. Это мог быть его отец или Рикол, он не знал.
Затем Кедрин услышал, как отворилась дверь, и его лица коснулся холодный воздух. Потом раздались мягкие шаги, и голос Браннока спросил:
— Государь, уважаемые правители… Кедрин, как дела?
— Вполне неплохо, дружище, — Кедрин улыбнулся, когда рука Браннока уверенно легла ему на плечо. Интересно, каково Хаттиму видеть здесь человека, который еще недавно стоял вне закона?
Браннок мог легко сойти за варвара. В жилах его отца текла смешанная кровь, а мать была родом из лесов Белтревана. От нее Браннок унаследовал смуглую кожу, от предков-кешитов — черные как смоль волосы, которые на манер варваров заплетал в косички и украшал прическу ракушками и перьями. Сейчас на полукровке его любимый многоцветный наряд — Кедрин уловил характерный запах выделанных кож, когда Браннок уселся рядом. И, разумеется, два метательных ножа, с которыми полукровка не расставался даже в дружеской обстановке: один открыто висит на поясе, другой — в ножнах, пристегнутых к левому предплечью. Бывший разбойник давно завоевал уважение всех, кто присутствовал в этом покое, — за исключением Хаттима Сетийяна. Кедрин уловил презрительное хмыканье: галичанин был явно задет. Еще бы: этот полукровка будет решать, что ему делать!
— Браннок, — проговорил Дарр, — принц Кедрин считает, что между Королевствами и Белтреваном может быть заключен мирный договор. Ты хорошо знаешь Народ лесов, и мы хотим услышать твое мнение.
— Помогу чем смогу, — откликнулся Браннок. По его голосу было ясно, что общество правителей не вызывает у него ни малейшей робости. — Спрашивай, Кедрин.