Правильнее, наверное, было бы сказать «все не любят»… Впрочем, одним из достоинств Фроста было как раз неумение заморачиваться тонкостями – варвару наплевать было, как и кто к нему относится. Но вполне могла возникнуть другая проблема.
- И еще, ты, безусловно, привык к тому, что в детстве видел в Ордене. Здесь все будет иначе. Основной состав, с которым предстоит иметь дело – сборище бездельников и неженок. Я планирую постепенно заменить их на более надежных воинов, но это, разумеется, не за один день. И, возможно, даже не за один год, – добавил принц, припомнив, что с пониманием образных выражений у северянина не очень – «не за один день» он вполне мог воспринять как «за два»!
- Я… ознакомился с текущим состоянием дел, – наморщив низковатый лоб над выступающими надбровными дугами, признался северянин. – уж простите, мастер, я по-дипломатишному говорить не умею…
Там и напрашивались слова самые недипломатичные, так что Фобосу пришлось отдать должное невиданной тактичности Хантера.
- Но в ближайшее время эта армия ни на йотуна не годится. А учитывая, как жарковато у вас в столице становится, армия тут нужна не через какое-то время, а сейчас. Мастер.
- Приструнить аристократов я сумею и без вас. Не спрашивай меня, как, просто постарайся принять командование как можно оперативнее и сосредоточить усилия на поддержании порядка в столице и окрестностях. Свободен.
Хантер коротко кивнул – кланяться у северян не было принято – и послушно вышел. Несмотря на габариты, двигался он точно и бесшумно.
Принц задумчиво потер рукой подбородок, снова разглядывая свои бумаги. Как ни оттягивай самое неприятное, избежать его в любом случае не удастся… оставалось лишь свести к минимуму.
Припечатав дверью лоб молоденького лакея, принц вышел в коридор.
Слуги, непременно мельтешащие повсюду и действующие на нервы, когда они совершенно не нужны, раздражая ищущего уединения принца, обладали потрясающей способностью бесследно испаряться, как только требовалась их помощь, поэтому пачку бумажных листов из кабинета Министра Финансов, способного даже у вампира вызвать чувство клаустрофобии, в свои покои пришлось тащить самому, прежде чем погружаться в попытки что-то там разобрать. Затраты на содержание двора вызывали такое искреннее недоумение, что, будь на месте Мидаса еще какой-нибудь чиновник, Фобос решил бы, что он по недосмотру приписал где-то в расчетах лишний нолик! На что, Гаан побери, можно истратить СТОЛЬКО денег?
– Вы не можете просто уволить весь обслуживающий персонал, ваше высочество, – заметил министр на прощание. – дворец – деловой центр, обеспечивающий работой практически всех жителей столицы, вы получите массовую безработицу, сократив такое количество служащих.
Как будто это должно было его интересовать! Пусть эти бездельники или учатся приносить какую-то реальную пользу, либо вымирают от голода – ничего бессмысленного в природе не существует и ни к чему обществу менять этот закон.
Второй проблемой был земельный вопрос. Королевская семья практически не владела собственными землями – все оказалось сосредоточено в руках «вассалов» с окраинных владений – и Фобос не намерен был оставлять все таким образом. Конечно, перераздел земель непременно спровоцирует бунт, но это волновало не слишком. В конечном счете, подданные УЖЕ бунтуют – к столице с окраин, даже особо не таясь, сползались дружины удельных герцогов.
– Мы обречены, – среди северян не водилось паникеров, но сухая констатация факта в четком докладе Фроста могла бы быть куда более пугающей. – у меня в распоряжении всего шесть относительно боеспособных дюжин, воины из Ордена просто не успеют придти нам на помощь – нам не удержать столицу до их появления.
– На этот счет можешь не беспокоится. Ими я займусь сам.
Хантер промолчал. Как и все северяне он недолюбливал магию, а применение магии в бою и вовсе считал недостойным. Но Фобос по своему же собственному признанию не был воином. А Фрост оставался его вассалом – настоящим, верным вассалом, не чета дворцовому крысятнику.
– Возьми Седрика, он поможет отсеять кого потолковее, и пусть гвардия займется соблюдением порядка на улице. Слухи в городе о приближающихся к столице войсках провоцируют панику и погромы. Займитесь наведением порядка на улицах, если сочтешь нужным, по законам военного времени. Иди!
Если бы принц действительно испытывал ту уверенность, которую демонстрировал Фросту! Но северяне, как волчья стая, простят вожаку все, кроме слабости, поэтому сомневаться следовало наедине с собой, а перед другими представать спокойным и уверенным. Даже в преддверии непредсказуемого магического эксперимента, безусловно, способного избавиться от бунтовщиков одним махом, но не дающего никакой гарантии, что сам принц не отправиться в иной лучший мир следом за ними. Фобос хорошо знал пределы своих возможностей и намеревался пройти по самому их краю.
– К вам министр сельского хозяйства, Ваше Высочество.
Принц нервно скрипнул зубами. Придется потерпеть. ПОКА придется терпеть…
– Пропустите, – мысленно приготовившись выслушать очередного чиновника, красочно разглагольствующего о том, как он заботиться о вверенной ему сфере интересов Королевства. Но вошедший мужчина – полукровка с довольно большой примесью благородных кровей с пышными каштановыми волосами – едва ли не светился от агрессии. Яростно хлопнув дверью, вошедший сверху вниз уставился на принца, не потрудившись поздороваться и представиться.
– Я вас слушаю, – холодно произнес Фобос, автоматически готовясь отразить возможную атаку.
– Мы требуем созыва дворянского собрания, которое будет наделено законодательными функциями, а так же правом избирать главу исполнительной власти. Ваше Высочество чересчур молоды и, воспитываясь в изоляции, не можете обеспечить должного руководства до совершеннолетия наследницы.
– Неужели?
– Как бы то ни было, у вас нет выбора! – отрезал визитер. – И вам недолго занимать кресло регента, если не пожелаете согласиться на наши условия.
Почти у каждого дворянина наличествует та или иная степень родства с королевой, пусть сын покойной правительницы и превосходит их по этой части, но при наличии должной военной мощи кто угодно способен счесть себя более достойным кандидатом в регенты малолетней наследницы. И, разумеется, многие из них в родстве между собой – а такие союзы просто не разбить.
– К столице движутся объединенные армии объединения вольных дворян. За оставшееся время вы просто не успеете организовать эффективное сопротивление!
– Я в курсе.
Министр поперхнулся, на мгновение сбившись с безупречно выученной речи.
– Более того, я сейчас предоставляю вам последнюю возможность сдаться и сохранить жизнь вашим людям, – холодно продолжал принц. – Ваше решение?
– Ты просто сумасшедший! – ударив кулаками по столу, выкрикнул мужчина. – Что же, я подозревал, от разговоров не будет никакого смысла.
Фобос задумчиво наблюдал, как выкрикивающего угрозы министра выводят из его кабинета. Все складывается даже неплохо… Однако заговорщики очень в себе уверены, если открыто позволяют себе такие высказывания.
========== ГЛАВА ПЕРВАЯ. Кирия Снежана. Сейчас ==========
Вьюга оказалась, несомненно, скотиной, но отнюдь не тупой. Это Снежане объяснил лорд Седрик, с долей иронии заметив, что носорожиха, решившая подзакусить цветами, даже не сунулась ни к зарослям заколдованных роз ни к хищным орхидеям бэльморт – то есть к цветам, призванных не столько украшать, сколько защищать сад.
Столько цветов юная валькирия в жизни своей не видела. Конечно, на Северных землях были свои цветы, покрывающие землю ярким ковром на короткое лето, но Снежана привыкла, что цветы – это что-то мелкое под ногами, на что и внимания не обращать можно, а здесь… это же надо: цветы-сторожа. Даже слуги – странные молчаливые существа, пару раз попавшиеся на глаза в коридорах замка – оказались цветами, так сказать, по происхождению. Это тоже объяснил валькирии ее провожатый. Седрик, кстати, Снежане категорически не нравился: болтает слишком много, да и вообще таких скользких типов терпеть трудно – они абсолютно всегда врут, но никогда не разберешься вовремя, в чем именно и с какой целью. Чувствовалось, что гостья с Севера забавляет лорда, это было малоприятно, но прямых слов насмешки, за которые можно было бы, вынув меч, призвать к ответу, в его вкрадчивой речи и близко не было.