– Кто командир? – хмуро поинтересовался Фрост, сделав вид, что не разбирается в принятых в столице знаках воинского отличия. Рослый полукровка, не считая парочки лишайстых пятен чешуи на смугловатой коже и мутных, как у рептилий, глаз, выглядящий почти как аристократ, пренебрежительно хмыкнул.
– Я, господин! – пряча в голосе насмешку, гаркнул он. Видимо, в открытую задевать северного варвара, о соплеменниках которого в столице ходили самые нелестные слухи, нахал не решался.
– Замечательно, – брезгливо отворачиваясь, буркнул Хантер, пробегая взглядом по строю. – Эй, ты, синий!
Довольно молодой галахот, каланчой возвышающийся над строем, опасливо мигнул маленькими круглыми глазами. Синее лицо в роговых наростах почти целиком состояло из широкой пасти, оставляя очень мало мета для глаз и носа.
– Как звать?
– Ватек, господин северянин, – промямлил громила. Фрост вопросительно взглянул на заскучавшего было Седрика.
– Угу, – рассеянно кивнул мальчишка. – Ватек. В столичной страже уже два года, туповат, но исполнительный и относительно честный. За небольшую мзду порой закрывал глаза на истекшую лицензию торговца или на пьяную драку – с кем не бывает – но к серьезным преступлениям относится со строгостью.
Несчастный глахорт из синего медленно становился фиолетовым в малиновую крапинку. Гм! Что ж, на безрыбье…
– Будешь за старшего.
Усач-помесенок выпучил глаза, на мгновение напомнив выуженную из полыньи рыбину. Седрик хихикнул и согласно кивнул, одобряя выбор северянина. Сам Фрост ходить в стаде не намеревался – в Ордене такое было не в чести, а в одиночку он, как боец, стоил всей гвардии этих бездельников. А Седрик… угу, похожий на дорогую фарфоровую куклу мальчишка – метр в прыжке с табуреткой! – еще первой дюжины лет не растративший, вряд ли он будет пользоваться авторитетом у каких-никаких, а солдат. А внезапно возвышенный старшой будет ходить перед ним на цыпочках, надеясь и после окончания смуты сохранить полученный статус.
– Нашей задачей поставлена защита дворца и пресечение беспорядков в городе, – звонко сообщил Седрик. – об армии бунтовщиков принц позаботиться сам. С жульем особо не заморачивайтесь, главное – не допустить погромов. Подстрекателей и кликуш вязать и отправлять на благородную борьбу с клопами в застенках, в мародеров стрелять после первого же предупреждения. Ясно?
– Но принц не владеет достаточной магией, чтобы защитить целый город.
Фрост поморщился. Столица не имела даже символических крепостных стен, плавно перетекая сперва в окраинные трущобы, а после в заболоченные пригороды.
– Не твоя забота, дурак! Ваше дело маленькое, а господа сами разберутся!
В городе действительно было… шумно. Кто-то распускал упорные слухи о том, что из-за отказа принца принять условия баронов столица будет целиком уничтожена. Фрост слабо верил, что бунтовщики пойдут на такое, но горожане охотно восприняли очередной вымысел всерьез. Стражи более-менее добросовестно старались поддерживать в городе порядок, как и приказал принц. И по его же приказу даже не попытались встать на пути у уже открыто входящих в город армий баронов – настоящих воинов там было не больше, чем и в королевской гвардии, но при столь колоссальном численном превосходстве – две трети сборного ополчения просто не поместились в город, совсем не маленький, надо заметить, окружив его по периметру. Промаршировав по опустевшим улочкам до дворца, баронские войска несколько озадаченно остановились. Словно бы в ответ на немой вопрос – что дальше? – небо над северным холмом зарябило зеленым маревом, в котором, как сквозь поверхность воды в полынье, проступило изображение принца.
– Для начала я хотел бы сказать вашим людям, – с полуулыбкой заговорил юноша. – те из них, кто сейчас мирно покинуть город, сохранят свои жизни и свободу – обещаю не преследовать их. Но дважды я повторять не стану.
– Эти фокусы поистине пугают! – хохотнул один из баронов. – Мы уже готовы разбежаться во все стороны, как карликовые ящерки! Но если это все, что ты можешь сказать, мальчишка… ВПЕРЕД! Во дворец!
Конечно, в ополчении тоже были маги – и неплохие маги. На юге эта стезя развита куда более воинского мастерства, хоть первенство и принадлежит женщинам, на созидательной магии которых держится и сельское хозяйство и все сферы производства, но традиционно мужская – боевая – магия тоже применялась не столь уж редко. Конечно, северянин ничего не понимал в этом искусстве – но КАК принц надеялся в одиночку противостоять объединенным силам? Увы, поделать что-то Хантер не сумел бы, даже не сдерживай его приказ.
Гигантское изображение в небе над холмом показывало лишь голову и плечи принца, казалось, и не услышав ответа, он поднял руки и водрузил себе на голову обруч из белого золота, украшенный странным серебристо-фиолетовым камнем. Бледное лицо Фобоса на мгновение напряглось, тонкие пальцы сжались в кулаки, потом – с явным усилием – раскрылись, обрушив с неба на город поток холодного серебристо-зеленого пламени. Горожане панически взвыли, но ледяное пламя не коснулось ни их, ни домов, безошибочно находя панически отхлынувших бунтовщиков, суетящихся и давящих друг друга не в силах осознать, что бежать – некуда. Изумрудное пожарище окутало весь город, только изображение принца – лицо огромным планом, безжизненное, словно маска – продолжало заревом трепетать над живым костром, в который превратился город. Из тонкого аристократического носа бежали две струйки крови, темно-серебристые ресницы плотно закрытых огромных глаз подрагивали, как у человека, видящего кошмар, но не способного проснуться. Наконец – как едва успело показать тающее изображение – Фобос попросту свалился без чувств. Впрочем, подпитывать заклинание и дальше не было нужды. Огонь с неба пропал, только на мостовых города дотлевало немногое, оставшееся от оружия и доспехов многосотенной армии, да разбегались из-под ног горожан, не менее испуганных даже без угрозы себе лично, ящерки. Много сотен карликовых ящерок.
========== ГЛАВА ПЕРВАЯ. Элион. Сейчас ==========
- Выброси, немедленно, эту гадость! – потребовал Фобос вместо «здравствуй», когда Элион заглянула в одну из немногих комнат замка, имеющих более-менее жилой вид: большинство помещений стояли пустыми, поскольку реальных обитателей в замке было всего трое, а слуги-Твари в жилье не нуждались. Впрочем, кажется, князю было необходимо пустое пространство вокруг для своеобразного душевного равновесия.
Фобос сидел на небольшой скамеечке, а девушка-Шептун расчесывала ему волосы.
Элион, разумеется, сразу не поняла, что он имеет в виду.
– Сколько раз говорить, чтобы до одиннадцати утра меня не трогали! Если только не требуется срочно кого-нибудь убить! – Фобос в крайнем раздражении резко встал, отобрал у служанки и швырнул костяную расческу в зеленоватое пламя камина. С расплетенными косами объем его шевелюры увеличился где-то вдвое, волосы серебристым плащом развивались за спиной при каждом движении.
– Но ты встал четыре часа назад, – не слишком уверенно заметила Элион, на всякий случай делая шаг назад. Фобос приблизился вплотную, вытащил из ее волос веточку сирени, про которую Эля успела давно напрочь забыть, и с непередаваемым брезгливым выражением отправил вслед за расческой в огонь.
– А это уже мое дело! – небрежным движением князь велел Шептунье убираться. По сравнению с большинством цветочных големов, этот выглядел почти по-человечески: как девушка с темно-ореховой кожей и бледно-золотистыми волосами, одетая в серебристую тунику – только совершенно пустые бутылочно-зеленые глаза выдавали в ней куклу. Шептунья поклонилась и беззвучно скрылась.