То есть, конечно, у валькирий бывали вассалы, да и в службе оруженосцем для еще не посвященного в рыцари молодого воина не было ничего оскорбительного, но валькирии мало чем отличались от рыцарей-мужчин, «девчонками» их было не назвать.
Поединок, пожалуй, стоил того, чтобы им полюбоваться. Большинство рыцарей предпочитали делать ставку на силу. Разумеется, воины Ордена вовсе не были неуклюжими громилами, однако такой грации и ритма Снежане не приходилось видеть ни в одном поединке. Бойцы с легкостью двигались по расчищенной от сугробов, но не слишком-то ровной арене, словно танцоры или акробаты. Узкие мечи то и дело серебристо вспыхивали, отражая гранью негреющие лучи утреннего солнца. Как и ожидала валькирия, Фобос по большей части защищался – либо отражая удары, либо уклоняясь от них. Не без удивления Снежана отметила, что фехтованию Калеб учился ни у кого иного, как у самого князя – это было достаточно легко распознать.
«Чем дальше, тем страньше…» – всплыла неизвестно откуда мысль.
– Взрослеешь на глазах, мон ами, – негромко заметил князь, блокируя очередной удар. В мелодичном лязге мечей расположившаяся в первом ряду валькирия едва его расслышала. – Уже научился нападать, не тратя дыхание на патетичные монологи.
Кажется, это была провокация как раз на бессмысленно-высокопарное высказывание, но Советник, не будь дурак, тоже это понял и промолчал, заметно стиснув зубы и с удвоенной яростью атаковал, заставив Фобоса отступить на несколько шагов назад.
Снежану кольнуло легкое беспокойство. Как и любая другая, тактика князя имела как свои преимущества, так и недостатки – зачастую это выражалось в одних и тех же свойствах и особенностях. Калеб почти не уступал ему в технике, при этом его пылающая ненависть, наверное, заставляла бы светиться в темноте – ярость и азарт, с одной стороны, заставляли делать ошибки: в поединке следовало сохранять холодный разум, с другой – придавали, казалось, совершенно неистощимые силы для атаки. По всему выходило, что заставить ЭТОГО противника измотать самого себя, как это выходило на тренировках с валькирией.
Кажется, понял это и сам Фобос. Скоро зрителям уже было трудновато разобрать, кто атакует, а кто защищается, кто преследует, а кто отступает. Калеб все увеличивал темп, таким образом перехватив инициативу боя: бить не думая на такой скорости оказалось эффективнее – и князь, уже вынужденно, снова сосредоточился на обороне. Все определенно складывалось не в его пользу: в какой-то момент Фобос даже позволил выбить меч у себя из рук – тем же приемом, что сам на тренировке разоружил валькирию, однако, виртуозно рассчитав единственное мгновение, едва лишившись оружия, свободной рукой перехватил и вырвал из рук меч самого Калеба.
Клинок, сверкнув серебристой рыбкой, отлетел в сторону и нырнул в ближайший сугроб. Темноволосый парень замер, словно окаменев – острие второго меча в руке князя замерло у его горла прямо под подбородком. Фобос улыбнулся, открыто, почти доброжелательно и, глядя в глаза проигравшему, негромко потребовал:
– На колени!
Калеб не пошевелился. Зеленоватые глаза смотрели словно бы сквозь князя.
– Уговор есть уговор, мальчик, – мягко напомнил Фобос. Что-то в нем было от кота, лениво пихающего лапой дохлую мышь, которая, как еда – не интересует, а как игрушка уже не годится. Резкого движения Калеба вперед не уловил вовремя никто, Снежана еще опешила, недоумевая, что паренек намеревается сделать – лишившись оружия! А он и не думал нападать. Князь то ли не успел отвести клинок в сторону, то ли не сделал этого, сочтя движение провокацией, но в следующее мгновение острие глубоко погрузилось в горло, почти отделив голову от тела. Только не последовало почему-то обычного в таких случаях фонтана крови - из раны довольно вяло засочилась мутная зеленоватая жидкость.
Фобос рефлекторно отшатнулся, выпустив рукоять меча, но тут же, вернув лицу спокойное выражение, с сожалением покачал головой.
– Ну и дурак же ты!
========== ГЛАВА ВТОРАЯ. Не слишком много лет назад ==========
Хантер Фрост ввалился в тронный зал, словно в конюшню, оставляя на жемчужно-сером ковре следы грязных сапог. Князь скрипнул зубами, но промолчал, давно смирившись с мыслью, что заставить Фроста не свинячить примерно то же, что заставить его шерстистого полярного носорога танцевать на задних лапках. Седрик бросил брезгливый взгляд назад и состроил гримаску: помощники Фобоса относились друг к другу без особой теплоты. Фрост хороший сильный воин, серьезно проигрывал змеелюду в уме и изворотливости, и, разумеется, считал таких скользких типов не заслуживающими доверия. А Седрик, в свою очередь, уверен, что таким дуболомам место в зоопарке. Фобос их грызню не поощрял, но и не пытался пресечь. Их дело.
Отвесив не особенно изящный поклон, Хантер остановился в нескольких шагах от трона.
– Подозрения подтвердились, господин.
Раньше подпольные народовольцы не доставляли особых проблем. Вроде комаров или тараканов – неприятные создания, но терпеть их можно, если не особо распоясываются, по отдельности раздавить, казалось бы, легко, но все равно из щелей повыползают новые. Теперь же…
Лидер. Раньше мятежники были разобщены. Обыкновенные анархисты, большей частью из молодежи… или из тех, кому нечего терять. Организовать такую компанию во что-то стоящее мало кому под силу. Этого не должно было случиться.
Никого нельзя лишать цели и смысла. Их начинают искать. И, что самое паршивое, находят. А ведь с принцем в детстве было то же самое… смешно! Когда жизнь не предоставляет человеку роли, которая нравится, он будет стремиться в режиссеры, стремиться сам переписать сценарий плохо поставленной пьесы. Так, чтобы найти или создать там место для себя.
Человеку! Но ведь Шептуны… вещи. Неодушевленные существа с псевдоличностью – программой.
– Надеюсь, проблемой уже занимаются. Ты можешь идти, Хант. Кстати, ты опять натоптал на ковер.
– Простите, господин.
Седрик весьма скептическим взглядом проводил коллегу и вопросительно посмотрел на князя. Если бы он брякнул что-то в духе “я ведь предупреждал вашу светлость”, Фобос бы его просто придушил, поэтому змеелюд предусмотрительно помалкивал.
– Седрик, я понять не могу, как ты смеешь со мной спорить?
– В очень крайних случаях, господин. Разве я хоть раз оказался не прав?
– Я о том же! Как ты смеешь оказываться прав, если я с тобой не согласен?!
========== ГЛАВА ВТОРАЯ. Калеб. Сейчас ==========
Какой смысл убивать противника? Ведь тогда он никогда не узнает, что проиграл, а стать настоящим победителем можно только при наличие противника, который побит тобой и осознает это. Нельзя торжествовать над трупом, зато побежденный противник, который останется побежденным до конца своих горестных и жалких дней, – вот оно, настоящее сокровище.
Терри Пратчетт
За узким оконцем падал снег. Разумеется, в окне не было стекла, поэтому на каменном полу намело полоску снега. Собственно, Калеб очнулся от холода и какое-то время тупо смотрел на бесконечно падающие и словно бы растворяющиеся в густой вечерней мгле снежинки.