Мечтам Наяна не суждено было осуществиться: в том же году его армия потерпела поражение от войск Хубилая, и собственные сторонники Наяна выдали его императору Юань. Наян был казнен путем закатывания в войлок — т. е. без пролития крови, как полагалось в отношении членов ханского рода[97]. Его земли не были конфискованы или переделены и остались во владении потомков Тэмугэ-отчигина[98] — это свидетельствует о том, что Наян был осужден как мятежник-узурпатор (вероятно, на том же основании, что и его прадед Тэмугэ), и его семейство не подверглось никаким репрессиям. Интересно, что поднятое Наяном восстание продолжалось еще долгое время после его смерти: оно было подавлено лишь в 1290 г., однако о претензиях на ханский трон других предводителей этого движения источники не сообщают.
Выступление Наяна и его приверженцев было, по-видимому, последним в Монголии выступлением потомков братьев Чингис-хана против власти Чингизидов в XIII в. Пройдет еще более полутора веков, прежде чем они вновь предъявят претензии на трон Монгольского ханства — когда династия монгольских Чингизидов окажется на грани исчезновения. До первой же четверти XV в. борьба за власть в Монголии велась исключительно между представителями различных ветвей рода Чингис-хана — при полном одобрении со стороны правителей других улусов. Однако в других государствах они активизировались несколько ранее — например, Туга-Тимур, потомок Хасара, претендовавший в середине XIV в. на трон ильханов Ирана, о котором речь пойдет ниже.
Борьба за трон в империи Юань и Северная Юань
Несмотря на то что преемники Хубилая, став императорами династии Юань, восприняли многие институты китайской государственности и права, основой их деятельности по-прежнему оставались чингизидские политические и правовые принципы. Соответственно, и в борьбе за власть претенденты опирались преимущественно на те принципы и нормы, которые применялись ранее в Монгольской империи.
Весьма любопытным представляется основание, по которому выбирали в ханы и, соответственно, императоры Юань преемника самому Хубилаю. На трон претендовали два внука покойного хана — старший, Каммала, и третий, Тэмур. Согласно Рашид ад-Дину, мать претендентов, Кокчин-хатун, сославшись на волю Хубилая, предложила претендентам процитировать билики, т. е. изречения Чингис-хана: «Так как Тимур-каан весьма красноречив и [хороший] рассказчик, то он красивым голосом хорошо изложил билики, а Камала из-за того, что он немного заикается и не владеет в совершенстве речью, оказался бессилен в словопрении с ним. Все единогласно провозгласили, что Тимур-каан лучше знает и красивее излагает [билики] и что венца и престола заслуживает он»[99]. Надо сказать, что других примеров, когда в ханы выбирали лучшего знатока биликов Чингис-хана — равно как и монгольского имперского права вообще — нам неизвестно? Поэтому есть основания полагать, что если подобное «соревнование» двух претендентов имело место в действительности, то его целью стала демонстрация не знания Тэмуром наставлений Чингис-хана, а заикания его старшего брата и соперника: оно могло быть приравнено к физическому недостатку, наличие которого в чингизидской (и не только чингизидской) политической традиции лишало права претендовать на трон. Старшинство Каммалы, соответственно, во внимание не принималось, и его младший брат, в ином случае совершивший бы узурпацию власти, стал наиболее легитимным претендентом на ханский титул. Таким образом, в данном случае монгольскому правящему роду удалось избежать силового захвата трона и борьбы за власть, что было весьма важно: ведь Хайду все еще продолжал бороться с империей Юань за монгольский трон.
98
Согласно Рашид ад-Дину, после казни Наяна, «уругом Тогочара» (т. е. родовыми владениями семейства Тогачара, внуком которого был Наян) стал ведать его родственник Токта-Гун [Рашид ад-Дин 1960, с. 185].