Легко увидеть, как средневековые авторы дают понять, что сомневаются в том, что эти претенденты на трон действительно принадлежали к роду Хулагу. Однако нельзя не учитывать то обстоятельство, что эти сомнения призваны отразить позицию заказчиков произведений — правителей из рода Джалаиров, узурпировавших власть в Иране у потомков Чингис-хана, о чем подробнее будет сказано чуть ниже. А исторические сочинения на Востоке всегда были прекрасным инструментом для продвижения политических идей, в том числе и обоснований прав на верховную власть[214].
Конец Чингизидов в Иране и приход «ближайших родичей»
Итак, в результате непрекращающихся междоусобиц были поголовно истреблены не только практически все потомки Хулагу, но и другие персидские Чингизиды (как истинные, так и мнимые), и право на трон ильханов предъявили их ближайшие родичи — потомки Хасара, брата Чингис-хана.
Четверо братьев Чингис-хана — Хасар (Джучи-Хасар или Хабуту-Хасар), Белгутай, Хачиун и Тэмугэ-отчигин — оставили многочисленное потомство, которое, подобно потомкам самого Чингисхана, со временем расселилось в различных тюрко-монгольских государствах, выделившихся из состава Монгольской империи, и заняло видное место среди родоплеменной знати. При этом следует отметить, что потомки разных братьев основателя Монгольской империи обладали разным статусом. Согласно Рашид ад-Дину, за героизм, проявленный Хасаром в сражении с найманским Таян-ханом (1204 г.), Чингис-хан «соизволил его пожаловать и [выделил его] из всех братьев и сыновей братьев, дав ему и его детям в соответствии с установленным обычаем правом, вытекающим из положения брата и царевича, степень [высокого] сана и звания. И до настоящего времени (составление летописи Рашид ад-Дина относится к началу XIV в. — Р.П.) обычай таков, что уруг Чингиз-хана из всех [своих] дядей и двоюродных братьев сажает в ряду царевичей только уруг Джочи-Касара; все же другие сидят в ряду эмиров»[215]. Имеются и другие свидетельства того, что Чингис-хан выделял Хасара и его потомство. В частности, из источников известно, что Есунке-ака, один из сыновей Хасара, был любимцем Чингис-хана, состоял при нем даже тогда, когда собственные сыновья хана находились в походах[216]; ему же посвящена надпись на так называемом «Чингизовом камне»[217]. Согласно Рашид ад-Дину, Есунке и другие члены семейства Хасара пользовались большим уважением и влиянием при внуках Чингис-хана — ханах Мунке и Хубилае[218].
Таким образом, потомки Хасара фактически являлись ближайшими (не только по происхождению, но и по статусу) наследниками Чингизидов и, соответственно, могли претендовать на трон в случае пресечения их рода. Под этим предлогом они неоднократно начинали борьбу за власть на протяжении XIV–XV вв., когда в разных государствах, созданных потомками Чингис-хана, начинались династические кризисы. Потомки Хасара удачно использовали в своих интересах разного рода правовые нестыковки в вопросах престолонаследия, что позволяло им практически на равных бороться за власть с членами рода Чингизидов. Пример тому — история государства ильханов в Иране во второй половине XIV в.
Первым из потомков Хасара, выдвинувшим претензии на трон Пльханата, стал Туга-Тимур, который примерно с 1315 г. был правителем Мазандерана — одной из областей («вилайетов») в составе ильханского Ирана. Он происходил из рода Хасара[219], и его претензии на трон были основаны на заявлении его сторонников о том, что «в стране Ирак допущено много ошибок и она ослабла. Если все вместе направимся туда, то легко сможем захватить ту страну». После чего потомок Джучи-Хасара с согласия эмиров Хорасана, вельмож и знати был провозглашен ильханом (для своих тюрко-монгольских сторонников) и падишахом (для своих иранских приверженцев)[220]. Таким образом, законность прав Туга-Тимура на трон с самого начала выглядела весьма сомнительной: даже его сторонники не утверждали, что в Иране не осталось прямых потомков Хулагу (и Чингис-хана вообще), а всего лишь искали благовидный предлог, чтобы вторгнуться в богатые иранские владения. При этом сам претендент всячески старался подчеркнуть свой статус «падишаха»: «велел чеканить монеты и читать хутбу с упоминанием его имени»[221], что являлось атрибутом власти суверенного монарха. Кроме того, сознавая, по-видимому, незаконность своих претензий на трон, он постарался укрепить положение с помощью неоднократного проведения церемоний интронизации: сторонники Туга-Тимура провозгласили его ильханом весной 1336 г.[222], первая интронизация имела место в марте 1337 г., а уже месяцем позже, в апреле, он коронуется повторно — надо полагать, в присутствии большего числа представителей хулагуидской знати и военного командования[223].
219
Разные источники содержат различные варианты генеалогии Туга-Тимура. Согласно «Муизз ал-ансаб», его генеалогия выглядит следующим образом: Тагай-Тимур бен Судан бен Баба-бахадур бен Абукан бен Бакса бен Джучи-Хасар [Муизз 2006, с. 28]. Хафиз Абру в «Дополнении к собранию историй Рашида» приводит следующую генеалогию: Тогай-Тимур бен Судай Кеун бен Баба бахадур бен Анукан бен Имкан бен Тур бен Джуджика бен Йисука из рода Откина, брата Чингиз-хана [Хафиз Абру 2011, с. 156]. Как видим, Хафиз Абру несколько путано излагает генеалогию этого правителя, считая его потомком «Откина», т. е. Тэмугэ-отчигина, но при этом достаточно четко выводя его происхождение от «Джуджика ибн Йисука», т. е. Джучи-Хасара, сына Есугай-багатура, что, вероятно, более соответствует действительности. Безымянное «Родословие тюрков», которое некоторые исследователи считают переработкой сочинения мирзы Улугбека «История четырех улусов» [см.: История 2006, с. 385–386], содержит следующую родословную, в которой некоторые имена также искажены: «Тогай Тимур, сын Сури, сына Баба Бахадура, сына Абукана, сына Алькана, сына Тури, сына Джудже, сына Кибада, сына Юсукай Бахадура и брата Чингис-хана» [Shajrat 1838. р. 315]. Наконец, в сочинении Шараф-хана Бидлиси генеалогия Туга-Тимура представлена так: «Туга-Тимур бен Сури бен Баба-Бахадур бен Абу-Бука бен Амакан бен Тури-бахадур бен Джучи Касар» [Шараф-хан 1976, с. 58].
223
Хафиз Абру 2011, с. 277 (прим. 260); см. также: Melville 1999, р. 54. К этому средству впоследствии неоднократно прибегали узурпаторы трона с целью повысить свою легитимность. Например, претендент на трон Кокандского ханства Султан-Саид за свое кратковременное правление (1862–1865) трижды был возведен на трон посредством курултая: сначала в Маргилане (1862 г.), затем в Коканде после его захвата (1863 г.) и, наконец, снова в столице, когда он вернулся туда после того, как был изгнан своим соперником Худояром (1865 г.) [Бабаджанов, 2010, с. 250–251, 254–255, 278].