Уголок его большого, сексуального и безжалостного рта приподнялся в улыбке.
Эльфы отказывались приближаться к Драгосу, так что ей пришлось по мере сил помогать ему самой. Как только он оттолкнулся от земли, Пиа подхватила его под здоровую руку и Эльфы исчезли. Девушка решила, что они ушли.
— Ты взяла пенни 1962-го года, — скрипнул зубами Драгос, — а оставила пенни 1975-го года. Замена неравноценная.
Пиа уставилась на мужчину.
— О, Господи, ужасает то, что ты это заметил.
— Я знаю каждую мелочь в своей сокровищнице, вплоть до места, где она лежит, — ответил Дракон.
— Может, тебе стоит сходить к врачу и провериться на ОКР? (обсессивно-компульсивное расстройство — человек с таким диагнозом страдает от навязчивых идей, часто сопровождающихся повторяющимися действиями. Например, Говард Хьюз — персонаж Леонардо Ди Каприо из байопика «Авиатор» — прим. пер.) — задохнулась Пиа. — Тебе могли бы выписать препараты.
Его грудь затряслась в безмолвном смехе.
Пиа сосредоточилась на том, чтобы передвигать ноги — одну за другой. Драгос постарался как можно меньше наваливаться на нее, иначе они снова рухнули бы на землю. Впрочем, он по-прежнему ощущался неподъемной глыбой на ее шее.
Они зашли в дом. Мужчина рухнул на диван. Прикрыв глаза здоровой рукой, он вытянул ногу, свесив ее с края дивана. Другой ногой оперся о пол. Рубашка была безнадежно испорчена: пуговицы вырваны «с мясом», вся левая сторона испачкана кровью. Пиа уставилась на обнажившуюся широкую грудь Драгоса и восемь аккуратных кубиков пресса, уходивших за пояс его джинсов.
Бога ради! Мужчина ранен, а она уставилась на него, как извращенка в секс-шопе!
— У меня крыша едет, — пробормотала девушка.
— Я займусь этим комментарием позже, — ответил он ей из-под руки.
Пиа повернулась к кухне.
— Принесу тебе воды.
— Скотча.
— Хорошо. И воды.
Она принесла виски и кувшин воды с полотенцем. Выдернув бутылку у девушки из рук, Дракон откупорил ее и выпил половину одним глотком. Пиа подождала, пока он не вздохнул. Потом села на деревянный журнальный столик и начала смывать кровь с его груди. На месте входного отверстия остался только белый шрам.
— Все еще болит? — тревожась, спросила она.
— Да.
— Прости.
— Твой голос звучит слишком громко. Заткнись. — Проворчал Дракон.
Пиа кусала губы, заканчивая обтирать его. Вздохнув, Драгос передвинулся. Хотя мужчина не растерял и капли своей животной грации, видно было, что он испытывает сильную боль.
— Продолжай меня вытирать. Ощущения приятные. — Помолчав, он добавил. — Пожалуйста.
— Только возьму чистое полотенце, — после секундного ступора ответила Пиа.
Бросив окровавленную ткань в раковину, и схватив другую, она поспешила назад. Мужчина не двигался. Девушка начала протирать влажным полотенцем его грудь и плечи. Если раньше он был просто горячим на ощупь, то теперь просто пылал. Пиа подняла руку Драгоса с его покрытого кубиками живота и провела по ней тряпкой. Закончив с ней, девушка потянулась к другой руке, прикрывавшей глаза Дракона. Он позволил ей это, глаза блестели под полуприкрытыми веками.
— Телефонный звонок, — вздохнула она, — на счет стейков. Я не набирала данные из телефонной книги. Я знаю наизусть номер, который кое-кто дал мне, чтобы я попросила о помощи.
— Это я уже понял, — последовал сухой ответ.
Кивнув, она смочила теплую тряпку в холодной воде кувшина, чтобы остудить, а потом начала все снова. Слова продолжали литься из нее.
— Мне было страшно, когда я звонила туда. Я думала, что ты убьешь меня.
— Это я тоже понял.
— Мне очень жаль! — разозлилась Пиа. Она выхватила скотч из рук Драгоса и сделала большой глоток.
Опустив бутылку, девушка заметила его улыбку.
— Хорошо, — выразил одобрение мужчина, — тебе должно быть очень жаль. За последние два дня ты обошлась мне в невообразимое количество человеко-часов, десятки миллионов долларов в качестве возмещения ущерба...
— Так. Давай-ка по справедливости. Это не я шипела и ревела так, что и мертвые поднялись бы! — Пиа выпрямилась и посмотрела ему в глаза.
Его улыбка стала шире, осветив погрузившуюся в сумерки комнату.
— ….ты стала причиной разрыва договоренностей с Эльфами, а еще я теперь слаб, как котенок!