Он помнил, как говорил этому умному и пьяному исследователю о том, что у него одного и всей человеческой цивилизации было много общего. Разница была в том, что его опыт был накоплен одним организмом, был сохранен в единоличных воспоминаниях. Иначе говоря, он воплотил в себе все стадии эволюции: от зверя и хищника, до мага и аристократа, от жестокости к интеллектуализму. Он не был уверен в том, что приобрел человеческие эмоции. Но точно не перенял их мораль. Вероятно, величайшим достижением, перенятым от людей, было признание им власти закона.
Люди разных культур также называли его разными именами: «Рю». «Виверн». «Нага». Ацтеки почитали его как бога, крылатого змея Кетцалькоатля (Кетцалькоматль — «пернатый змей»; на языке науатль — имя божества древней Америки, один из главных богов ацтекского
пантеона
и пантеонов других цивилизаций Центральной Америки
— прим. пер. ).
«Драгос»
Обнаружив кражу, Драгос Куэлебре (фамилия героя, соглавно астурийской мифологии (провинция в Испании) означает крылатого змея, дышащего ядом – прим. пер.) взмыл в небо единственным взмахом крыльев. Широтой размаха они соперничали с восьмиместной реактивной «Сессной».
Жизнь в современном мире стала сложнее. Вошло в привычку во время собственных полетов слегка корректировать траектории самолетов с помощью Силы. Впрочем, проще всего было координировать собственные воздушные перемещения с местным аэроагентством. Возмутительное богатство и статус древнейшего и сильнейшего Вера позволяли ему организовывать жизнь по собственному усмотрению.
Сейчас же он забыл о вежливости. Сейчас его полет был из рода «Проваливай. На хер. С моего. Пути». Он был ослеплен яростью, жаждой насилия и недоверием. Лава пронеслась по древним венам, легкие заработали, как мехи. По мере приближения к наивысшей точке его полета, длинная голова дернулась назад, а потом вперед и он опять проревел. Звук разорвал воздух, как и острые лезвия когтей, вцепившихся в воображаемого врага.
Только когти одной из передних лап оставались неподвижными, зажав крошечный клочок какой-то хрупкой и непостижимой загадки. Эта вещь была так же бессмысленна, как если бы макушку страусовой головы кто-то украсил бы шапочкой из фруктового мороженого. Самым важным был практически неуловимый аромат, держащийся на этом клочке. Он до безумия дразнил его чувства, напоминая о чем-то из его далекого прошлого. Он не мог вспомнить, о чем именно, и это приводило в бешенство.
Его память накалилась добела и выскользнула из причала времени. Пребывая в гневе, он летал до тех пор, пока не пришел в себя и не восстановил способность здраво мыслить.
«Милорд?» — спросил его мысленно Рун. — «С вами все в порядке?»
Драгос поднял голову, впервые заметив, что его Первый летел за ним на благоразумном расстоянии. В своей ярости он упустил это — в любое другое время Дракон был бы в курсе всего происходящего вокруг.
Он отметил, что телепатический голос Руна так же спокоен и нейтрален, как если бы слова были произнесены мужчиной вслух.
Было много причин тому, почему Драгос сделал Руна своей правой рукой. Благодаря им Рун смог так долго держаться на своей службе. Он был достаточно зрелым и доминантным, чтобы поддерживать свой авторитет в иногда неспокойной общине Веров. Он был умен и способен на хитрость и насилие, что было близко по духу самому Драгосу.
Но наибольшей ценностью являлся дар Руна к дипломатии, чего у Драгоса никогда не было. Этот же талант младший товарищ использовал в переговорах с другими дворами Древних. Пригождался и он в улаживании конфликтов, возникавших после приступов ярости Драгоса.
Дракон сжал челюсти, полные острых зубов. «Я в порядке», — ответил он через секунду.
«Чем могу быть полезен?» — поинтересовался Первый.
Разум опять начало распирать от невозможности поверить в содеянное.
«Меня ограбили», — прорычал Драгос.
Пауза.
«Милорд?» — переспросил Рун.
Легендарное хладнокровие Первого дрогнуло впервые на его памяти. Дракон почувствовал мрачное удовлетворение.
«Ограбление, Рун, — он сделал ударение на каждом слове. — Вор вломился в сокровищницу и украл кое-что мое».
У Руна ушло несколько секунд на переваривание факта. Драгос дал ему время осознать это.