Выбрать главу

— Не люблю, когда лезут в мои дела, — буркнул себе под нос высокий.

Он разобрал «беретту», укрепил ее в специальном гнезде и покинул номер, унеся с собой все приспособления, которые Дартон так хотел всучить ему в довесок к сделке.

Спускаясь по лестнице, он думал о предстоящей работе. Детройт для него город новый. Новое место, и кто знает, может быть, новая жизнь. Странное ощущение.

Впрочем, нет ничего важнее работы. В кармане у него список. Четыре имени.

И заказчик хочет, чтобы он застрелил их на публике. Подумать только! Чтобы все было и открытую. Сумасшествие, но и деньги за это обещаны сумасшедшие, так что оно того стоит. Хотя имя нанимателя остается для него тайной.

В холле он подумал о Марии. В последнее время она не шла у него из головы.

Он не хотел убивать ее. Но он — солдат, солдат той армии, которая не носит форму, не служит какой-либо стране и тем не менее покорила почти все цивилизованные народы. Некоторые верят, что мафия — семья, но это миф.

Мафия — не семья. Это огромная захватническая армия.

Дон Педро Скубиччи, его крестный отец, сказал однажды:

— У нас есть банки. У нас есть суды и юристы. У нас есть люди в правительстве. И поскольку мы не одеваемся, как солдаты, — сказал он, старчески трясущимися пальцами стуча себя в грудь, — поскольку мы ни в чем не сознаемся, люди об этом не знают. Мы сжимаем им горло, но делаем это с улыбкой, твердя о «деловых интересах», и щедро одариваем Церковь, поэтому дураки притворяются, что нас нет. Их глупость — наша величайшая сила. Помни это. И помни, мы — всегда на первом месте.

— Всегда, — согласился человек со шрамом.

— Твоя мать, твой отец, твоя жена, твои дети, — загибая пальцы, говорил дон Педро, — все они — на втором месте. Если мы попросим, ты откажешь им.

Если мы скажем, ты уйдешь от них. Если мы прикажем, ты убьешь их.

Это была правда. Он верил в нее так истово, что когда понадобилось выбирать между честью солдата и любимой женщиной, он сделал правильный выбор. Единственно возможный. Он действовал без раздумий, без жалости. Как солдат. Мария решила пойти в полицию. Защищая невидимую армию мафии, он обязан был убить ее — и убил. А потом приехал сюда, в Детройт, и начал новую жизнь.

Усаживаясь за руль взятой напрокат машины, он вспомнил последние слова Марии:

«Он будет знать, как тебя зовут, ты будешь знать его имя, и имя это явится тебе смертным приговором».

— На этот раз, Мария, — вполголоса проговорил он, — ты ошиблась.

И тут ему показалось, что где-то в ночи прозвенел ее тихий смех.

Глава 4

Римо Уильямс учуял запах гари еще прежде, чем лайнер остановился. Взглянув вверх, он увидел сочащуюся между панелей облицовки тонкую струйку дыма.

Стояла страшная, неестественная тишина. Люди сидели на своих местах, ввергнутые в бесчувствие ошеломительным аттракционом авиакатастрофы.

Что-то тихо потрескивало. Значит, горит проводка, понял Римо, который по опыту знал, что, начавшись с малого, такой пожар может вмиг охватить салон, словно его специально оклеили самыми легковозгорающимися обоями.

Но еще до этого люди, находящиеся на борту, погибнут от ядовитых паров горящей пластмассы.

Все шесть экстренных выходов были загромождены телами потерявших сознание пассажиров. Тогда Римо нашел в потолке то место, куда для острастки дал автоматную очередь незадачливый террорист, из-за чего салон разгерметизировало и огромный авиалайнер потерял управление. Сквозь дырки от пуль виднелось небо. Балансируя на спинке кресла, Римо вставил в них пальцы.

Внешнее алюминиевое покрытие самолета поддалось нажиму его рук, словно анализаторы чувствующих слабые места в строении металла, дефекты сплава.

Потолок лопнул с резким металлическим визгом.

Не размыкая хватки, Римо побежал вдоль прохода от хвоста к носу, разрывая, располосовывая за собой металл, словно крышку консервной банки с сардинами.

В салон хлынули горячие лучи солнца. Пассажиры зашевелились, кашляя в кислородные маски. Римо принялся освобождать их из кресел, для скорости с корнем выдирая привязные ремни.

— Отлично, — приговаривал он, передвигаясь по проходу. — А теперь быстро на воздух! Не сыграть ли нам в волейбол?

Важно было заставить их двигаться. Однако он видел, что некоторым уже не подняться: головы неестественно вывернуты. Значит, при столкновении с землей им сломало шею.

Потрескивание горящей проводки за его спиной заглушилось вдруг шипящим фырканьем. Римо, оглянувшись, увидел, что Лорна, стюардесса, орудовала огнетушителем. Химическая пена, гася языки огня, в то же время сжирала и кислород.

Молодая женщина, побагровев, упала на колени.

Римо схватил ее, поднял и подсадил на крышу самолета.

— Переведи дыхание! — крикнул он. — Сейчас я буду подавать тебе пассажиров.

Она хотела что-то сказать, но закашлялась и смогла лишь пальцами показать:

«О'кей».

Римо вынул из кресла какого-то мужчину и нечеловечески легким, плавным движением вознеся над головой, передал на крышу, где его приняла Лорна.