Когда цилиндр остановился, Ковальски поднял трубку и спросил:
– Ну как, получили?
– Получили. До свидания.
– Эй, погодите секунду!
– Нет у меня секунд, – отрезал холодный голос и дал отбой.
– Чертовы цеэрушники, – проворчал Ковальски.
В санатории «Фолкрофт» доктор Харолд У. Смит положил полученный факс на стол рядом с тремя подобными же документами. Те, тоже отчеты о баллистических экспертизах, были получены из ФБР, а фигурировавшие в них имена принадлежали Дрейку Мэнгену, Агате Баллард и Лайлу Лаваллету.
Все отчеты имели сходство по нескольким параметрам. Мэнген и его любовница были застрелены, а Лаваллет ранен пулями 22-го калибра, вообще-то говоря, нетрадиционного для такого рода убийств. Если, конечно, не брать убийства в толпе. Когда убивают в толпе, с близкого расстояния, особенно если убийца и жертва на дружеской ноге, 22-й калибр очень удобен – такой пистолет можно легко спрятать в рукаве.
Смит до конца просмотрел отчеты. Он достаточно понимал в баллистике, чтобы разобраться, что к чему. Ствол любого оружия обработан так, чтобы придать выпущенной из него пуле вращение, чем увеличивается ее устойчивость. Однако следствием этого являются пометки, которые ствол оставляет на выпущенной из него пуле. Как отпечатки пальцев, они неповторимы и с неизбежностью указывают, из какого оружия был произведен выстрел.
Смит, запрашивая результаты баллистических экспертиз, играл вслепую. Не было причин думать, что есть какая-то связь между убийством неизвестной женщины на всеми забытой могиле Римо Уильямса и внезапной эпидемией покушений на детройтских автопромышленников, однако же одномоментность этих событий все-таки наводила на мысль о необходимости некоторых изысканий.
Отчеты ФБР были получены незамедлительно. Нью-аркский задержался из-за некомпетентности исполнителя. Однако теперь все четыре бок о бок лежали перед ним на столе, о чем оставалось только пожалеть, потому что, похоже, воплощались наяву самые страшные кошмары Смита.
Ибо отчеты баллистической экспертизы с неоспоримой уверенностью доказывали, что неведомая женщина в Ньюарке была убита из того же оружия, из которого застрелили Дрейка Мэнгена и его любовницу Агату Баллард, а также ранили Лайла Лаваллета.
Одно и то же оружие. Один и тот же стрелок. Смит потряс головой. Чтобы ни происходило в Детройте, начало ему положено у могилы Римо Уильямса.
Но в чем смысл всего этого? Может, Римо сумеет понять, когда приедет?
Зазвонил телефон, и Смит вздрогнул, но поняв, что это не спецсвязь КЮРЕ, а линия для обычных фолкрофтских дел, немного расслабился.
– Доктор Смит?
– Да.
– Это компания по заказу автомобилей. Вы просили встретить в аэропорту вашего пациента, Римо Кочрена.
– Да, – настороженно сказал Смит и невольно сжал трубку.
– Мы не нашли его.
– Поищите получше.
– Нет, он не прилетел. Говорят, его вообще не было в самолете.
– Не было... – пробормотал Смит.
Предвечернее солнце заливало кабинет розовым светом, но ему показалось вдруг, что в комнате потемнело.
– Вы уверены? – спросил он.
– Да, сэр. Может, он задержался? Не подождать ли нам следующего рейса?
– Да. Ждите. Когда он прибудет, перезвоните мне. Звоните, как только что-нибудь произойдет. Или не произойдет. Понятно?
– Следующий рейс через четыре часа. Это будет стоить...
– Знаю, – сказал Смит. – Знаю я, чего это будет стоить.
Глава 15
– Что ты сказал? – ледяным тоном переспросил стрелок, осторожно опуская «беретту-олимпик».
Он был уверен, что разом прикончит Хьюберта Миллиса, находящегося в здании через дорогу, но так же не сомневался ни на миг, что этот уму непостижимый тип с мертвыми глазами и широкими запястьями способен с такой же легкостью убить его самого.
Расчетливо и осторожно стрелок повернулся к парню. Все зависело от того, можно ли переломить ситуацию. Убить Миллиса – важно, но куда важней остаться жить самому. Жизнь – приоритет номер один.
– Что ты сказал? – повторил он тоном потверже.
– Я не могу допустить, чтобы ты убил его, – ответил Римо.
Его руки были свободно опущены вниз. Руки, его оружие, его хирургические инструменты, здесь, на крыше, в свете заходящего солнца, перед лицом человека, который делил с ним его имя, казались ему бессильными и никчемными.
– Я слышал, что ты сказал, – ответил стрелок и потер шрам, пересекающий правую скулу. – Я другое имел в виду.
– Что? – спросил Римо.
– Разве не следовало сказать: «Я не могу допустить этого, папа»?
– Папа? – удивился Римо. – Я не могу называть тебя «папа»! Я тебя даже не знаю.