Тем не менее все они заканчивались полным провалом, в результате чего над стражниками начинала потешаться вся публика, включая Майкла. Поймать его было просто невозможно, но этот подонок соизволил явиться во дворец и спокойно разговаривать с первой леди страны, словно ее старый друг или член семьи. Железная рука по-прежнему сжимала секиру, готовая в любой момент воспользоваться оружием. Давняя обида притупляла разум.
– Ах, Рагни, ты будто прямиком из Ада, – вальяжным, умышленно растянутым тоном произнес знаменитый головорез, даже не взглянув в сторону вошедшего. Это злило еще больше. Вся эта напыщенность исходила от какого-то крестьянского мужика, возомнившего из себя невесть что. Легкая растительность на округлом черепе не позволяла назвать его лысым, однако короткие волоски покрывали малую часть затылка и немного заходили на уши. При разговоре его кадык, как и складки на подбородке, не обремененные никакой щетиной, забавно дергались. Удивительно, но в нем напрочь отсутствовала внешняя грубость, присущая низшему сословию обычных каменщиков, свинопасов и моряков. Правильные черты лица, изысканные манеры и известные цитаты старых философов.
– Сказал сам дьявол во плоти, – прорычал Грейджой, чья секира угрожающе поблескивала на солнце. Он ясно показывал, что аудиенция у королевы подошла к концу. Впрочем, Билл понял это без лишних намеков. Уголки губ расплылись в насмешливой улыбке. Он всегда пользовался ею, когда одерживал очередную победу над всеми недругами – она свидетельствовала о превосходстве.
Эстер внимательно следила за дальнейшими действиями своего старого друга. Разбойник не стал дожидаться повторного приказа от предводителя гвардейцев, а королева не стала препятствовать его уходу. Они проговорили около пяти часов. Сначала беседа касалась самых обыденных и неуместных в такое время вещей, из-за чего женщина чувствовала определенную скованность. Ей не сразу довелось понять, что это всего-навсего тактика неожиданного гостя, изъявившего желание навестить разбитую горем мать. Он был абсолютно прав. Нельзя было начинать разговор с недавней трагедии. Слишком больно.
Поначалу Билл поражал собеседницу своими восхитительными познаниями о еде, рассуждая о разного рода мифах относительно того или иного блюда. Так он, незаметно для самой Эстер, заставил ее поесть, что она отказывалась делать уже несколько дней. Закончилось все, разумеется, душевными терзаниями. Тут налётчик проявил себя сдержанным утешителем, готовым выслушать любое признание. Леди Талли не ожидала подобного, за все время ей не хотелось никого видеть, даже муж только внушал отвращение и напоминал о перенесенных страданиях. Бледность наконец-то сменилась некоторым подобием румянца на впавших щеках, а зеленоватых глаз вновь коснулся свежий блеск, утерянный после долгих бессонных ночей.
– Полагаю, мне не следует более злоупотреблять гостеприимством, ваша милость, – Билл изящно поклонился. В этом движении не было того раболепства, которое буквально читалось на лицах всех глупцов и невежд, желающих быть как можно ближе к королевской семье. Пусть он самый обычный преступник, но в нем удивительным образом сочеталось поистине рыцарское благородство с деятельным умом самого сведущего министра при дворе. Обычно такое редко встречалось в одном человеке. Простая одежда, никакой помпезности, хотя подобных вещей у него предостаточно, как он сам утверждал несколько часов назад. Все это время мрачная тень Кракена нависала над этой идиллической картиной, однако Разбойник, казалось, не обращал на это никакого внимания. Последний раз перед уходом он покровительственно положил руку на женское плечо и взглянул своей недавней собеседницей прямо в глаза. – Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы с ними ничего не случилось. Никто, даже сам Майкл, не посмеет причинить им вреда, если я того не захочу. Вспомните хотя бы один случай, когда я вам солгал.
С этими словами он покинул комнату, одарив лорда-командующего самой обаятельной улыбкой, на какую был способен. Грейджой счел ниже своего достоинства отвечать на столь абсурдный бред, но все же стиснул зубы до противного скрежета, силясь подавить клокотавший внутри гнев. Осуждать королеву за общение с уличным бродягой невозможно. Так или иначе, а ему следует знать причину, побудившую Эстер снизойти до простого смертного, еще и не самого лучшего из всех возможных кандидатов.
Государыня не удостоила непрошеного гостя даже словами приветствия, настолько сильно она была погружена в свои мысли, никому не доступные. Разрешения садиться за стол не последовало, поэтому гиганту приходилось топтаться на одном месте в ожидании какой-нибудь реакции. Отрицательной или положительной – неважно, главное, чтобы в привычку не вошло простое игнорирование. Бич всей Королевской Гавани упомянул о своей готовности сделать все возможное ради какого-то определенного количества людей. Раз они вызвали на лице правительницы непроизвольную судорогу, то имели значение.
О ком шла речь? Возможность задать вопрос не представилась, ибо дверь снова отворилась. Перед взорами молчаливых присутствующих предстала весьма неожиданная личность, принудившая дочь Лукаса почти вскрикнуть от удивления. Она не виделась с новоприбывшим родным братом около пяти лет. После большого количество ссор возникало обоюдное нежелание продолжать общаться. Но сейчас он здесь. Стоит, прожигает ее глубокими голубыми глазами, не выражающими ничего. Мучительное ожидание какого-либо ответа, пусть самого неподходящего или неуместного.
Темно-коричневые коротко остриженные волосы, легкая щетина по всему правильному лицу с выделяющимися ямочками над верхней губой. При одном только взгляде череда воспоминаний проносилась в голове. Она впервые поймала себя на мысли, что их тесная связь, некогда разрушенная под давлением кровопролитной войны, восстанавливается. Разногласия, детские обиды, взаимная неприязнь – все это отошло на второй план. Показалось таким никчемным в сравнении с трагедией, что перевернула весь ее мир с ног на голову. Именно в такие моменты невольно вспоминаешь о давно забытых семейных узах. Узах крови.
– Мейсон…– больше не нужно было никаких слов. Он просто сделал несколько шагов вперед, заключив сестру в крепкие объятия. Нужно было больше пяти лет, чтобы все-таки осознать, что семья – превыше всего. Как приятно после всего пережитого ощутить на спине крепкие братские руки, как в детстве. Услышать знакомые слова утешения, не перетерпевшие изменений. Ностальгия успокаивала.
Падальщик не смел мешать. Очевидно, несдержанность, проявленная им во время разговора с ненавистным преступником, разочаровала правительницу. Так или иначе, а выяснить происходящее можно у кого-нибудь другого, если отыскать одного из членов королевской гвардии или самого короля. Конечно, второй вариант гораздо лучше, но местонахождение Майкла до сих пор оставалось неизвестным. Ланнистер мог находиться где угодно, даже запереться в одной из остроконечных башен дворца, не желая с кем-либо разговаривать. Как бы там ни было, а сидеть на месте в неведении представлялось ужаснейшим занятием, какое только возможно было придумать.
Грейджой плотно закрыл за собой дверь в покои и направился в сторону тронного зала, где, по счастливой случайности, вновь натолкнулся на своего главного недруга. Билл стоял, облокотившись о каменную стену одной из колонн, коими изобиловало важнейшее во всем замке помещение. Поразительная вещь: взгляд Разбойника был почти осязаем. Каждый находящийся с ним рядом чувствовал его на себе постоянно – внимательный, цепкий, подмечающий каждую деталь. Так было и сейчас, несмотря на то, что тот просто стоял, подогнув одну ногу. Кракена это злило. Непонятно, почему, но он чувствовал себя подавленным около этого человека, словно какая-то сильная аура распространялась от худощавой, на вид невзрачной фигуры.
– Так какого черта ты вытворял в покоях ее величества? – почти рявкнул пират, не желая наигранно улыбаться мерзавцу, что неустанно продолжал терроризировать богатых горожан. Очередной псевдосвященник с претензиями на собственные идеи. – Не говори мне, что пришел навестить старую подругу. У тебя нет друзей.