Маленькая деревушка, так любезно их приютившая, удобно расположилась у подножия отвесного склона. Она находилась неподалеку от резиденции лорда Речных Земель, поэтому не облагалась абсурдными налогами на землю и освободилась от навязчивого присутствия конных рыцарей, вечно ищущих поприще для наживы. Идеальное место для сокрытия истинных лиц. В них почти сразу же по акценту признали жителей южных регионов, поэтому пришлось импровизировать, рассказывая, что они родом из Простора.
Однако о семье не спрашивали, из уважения к якобы покойной матери. Любезная старушка, одна из первых жительниц недавно восстановленной после войны деревни, любезно приютила трех молодых принцев и одну принцессу, даже не догадываясь о том, кто они на самом деле. Ее иссохшее, изможденное морщинами лицо расплывалось в блаженной улыбке, когда гости, уставшие после целого дня, проведенного в поле, возвращались под крышу и ужинали. Она потеряла всех своих детей вместе с мужем и теперь пыталась вспомнить былое.
Ребекка обучалась у нее вышиванию, умению залечивать сильные порезы и обрабатывать раны. Элайджа предпочел временами наведываться к местному священнику, обитавшему в убогой церкви неподалеку от городка. Деревянный крест, истерзанный мощными водными потоками дождей и беспощадными лучами солнца, превратился в обуглившийся столб, а само здание оставляло желать лучшего. Тем не менее второй сын Майкла усиленно пытался отстроить разрушенную часть храма, что удалось ему лишь спустя два месяца. Остальные нашли себе занятия, соответствующие их природным навыкам.
Клаус почти весь день проводил в отдаленных местах вместе с отарой овец. Это позволяло ему в полной мере наслаждаться одиночеством и удивительными дарами природы. В такие моменты в нем просыпалолсь вдохновение, желание рисовать пейзаж возрастало. В долю секунды в руках оказывался карандаш и лист бумаги. Слабое очертание раскинувшегося на полянке ветвистого дерева на бумаге постепенно превращался в мощный дуб. Неумелая линия позади небольшой возвышенности принимала вид реки с лазурной гладью.
Он трудился не ради денег или крова над головой, а ради желанной свободы. Непередаваемое ощущение усталости после тяжелого дня, когда ты наконец ощущаешь всем телом хрупкую солому, на которой ближайшие восемь часов проспишь, как убитый. Кол, в отличие от остальных, выбрал более практичное занятие. Каждодневно он несколько часов проводил в мастерской старого кузнеца, где обучался азам обработки железа. Детская мечта выковать собственный меч до сих пор зрела в глубинах сознания. Так они жили. Беззаботно, в свое удовольствие.
Не было и дня без работы. Утром они поднимались с первыми лучами солнца, а затем расходились по своим делам. Принцесса научилась готовить, даже соблаговолила изредка стирать вещи братьев. Кронпринц доставлял крестьянским юношам огромное удовольствие, когда в перерывах между бурной деятельностью соглашался фехтовать с неумелыми мальчишками. Некоторых он смог научить держаться в седле, после чего задумался над тем, чтобы сделать из них личных телохранителей в дороге. Разумеется, было немало недоброжелателей, откровенно завидующих умениям непрошеных гостей. Им не нравилось, что знатные вельможи, играющие дружелюбных помощников, незаметно захватывают власть в деревушке.
Элайджу вполне устраивала такая жизнь, но страх оказаться перед отцом все же не давал ему спокойно спать по ночами. При любом удобном случае он досаждал старшему брату расспросами о том, когда же они покинут новых друзей и вернутся к своим первоначальным обязанностям. Обеспечить единственной сестре безопасное нахождение в стране было превыше всех эфемерных должностей. Никлаус лишь отмахивался от всех скучных разговоров. Дело заключалось не просто в нежелании покинуть полюбившиеся место – после побега из дома они давно отвыкли вести оседлый образ жизни – нет, вся суть таилась в прекрасных карих глазах дочери одного из фермеров.
Они не единожды встречались на холме, где паслись ненасытные животные, а наследник престола наблюдал за ними исподлобья, умудряясь одновременно срисовывать один из склонов и тренировать собаку на выслеживание добычи. Сначала это был мимолетный обмен взглядами, не более. Она просто проходила мимо с пустыми ведрами, а возвращалась, прогнувшись под тяжестью заполненных емкостей. В какой-то момент Клаус не выдержал и предложил помощь. С тех пор он стал помогать ей всегда, а позже преподнес небольшой подарок – скромный лист бумаги, немного измятый, на котором виднелось четко прорисованное лицо крестьянки, покорившей сердце молодого юноши.
Ранее он никогда не испытывал подобных чувств. Постоянные конфликты с отцом, неоднократные ссоры со всеми членами семьи отбили всякое желание заниматься поисками возможной спутницы жизни. Самое время наверстать упущенное. Столько нежности теплилось во взгляде девушки, стоило ей, будто случайно, посмотреть на молодого человека. Если бы она только знала, что перед ней не просто красивый юноша, но и сын короля, будущий правитель Беленора, если этот титул за ним еще сохранился после побега.
Впрочем, старшего из семейства Ланнистеров нельзя было обвинить в дурном вкусе. Темно-каштановые, ниспадающие до самой груди волосы вкупе с изящным лицом, тонко очерченным профилем и обворожительной улыбкой могли вскружить голову кому угодно. Глупо было отрицать очевидное – Никлаус влюбился. Это и была одна из причин, по которой он не хотел покидать безымянную деревушку. Перед самым тяжелым путешествием в их жизни можно позволить себе немного расслабиться, получить наслаждение от приятной компании семнадцатилетней девушки. Ее отец не был против. После смерти супруги ему хотелось только счастья для единственной дочери, а знатный происхождением рыцарь был не худшей партией.
Правда, это злило некоторых потенциальных кандидатов на руку местной красавицы, однако их мнения никто не спрашивал. Большинство из них почти сразу же перешли на Ребекку, посчитав за легкую добычу. Они вряд ли догадывались, что среди ее немалочисленных почитателей были одни из самых влиятельных людей Беленора, не говоря о привлекательном наследнике Птичьего Пути, которого она до сих пор не могла выбросить из головы. Было забавно следить за тем, как самые искусные комплименты рассыпались в прах перед надменными зеленоватыми глазами и испепеляющей улыбкой. Не единожды Элайдже приходилось тактично намекать всем кавалером, что их присутствие в доме заботливой старушки нежелательно.
– Никлаус! Никлаус, черт тебя подери! – второй сын короля Запада практически выбил двери с петель. Капли пота струились по красивому лицу, принуждая волосы слипаться. Одышка сопровождала каждый изящный жест члена королевской семьи. Никто из них не был в состоянии избавиться от воистину напыщенных замашек, привитых еще с детства. Многих это раздражало, но упрекнуть их было не в чем. – Поздравляю, твое поведение в очередной раз будет стоить нам жизней. Тревор сейчас направляется сюда с намерением вызвать тебя на поединок. Ты же понимаешь, чем это чревато?
– Тише, тише, спокойнее, брат, ты же помнишь, что тебе нельзя нервничать? От этого твое лицо приобретает красный оттенок и становится не очень приятным на вид, – кронпринц, искренне забавляясь, подпер руками подбородок. Вся тирада близкого родственника не произвела на Льва ни малейшего впечатления, как и новость о том, что ему бросил вызов местный крестьянский оборванец. Тревор когда-то давно питал чувства к Хэйли, предмету неожиданной и трепетной любви кронпринца, поэтому злость была вполне обоснованной. Он часто угрожал вызвать Клауса на так называемую дуэль, однако все это не заходило дальше слов. Видимо, сегодняшний день принес ему уверенность в себе. – Если этот сельский выродок жаждет драться, то, увы, я могу лишь посодействовать его самоубийственным порывам.