Деймон не поверил в услышанное. Невозможно. Северяне не сдаются ни при каких обстоятельствах. Однако его отец сдался когда-то, после чего превратился в жалкое подобие Волка. Нет, он не собирался идти по тому же пути. Приготовив внушительную речь, второй сын Маркуса уже настроился воодушевлять солдат, но крепкая рука брата, внезапно оказавшаяся на плече, говорила красноречивее любых слов. У них только два варианта: либо уйти сейчас, либо погибнуть. Нелепая смерть никому не даст шанса отомстить за содеянное этими монстрами. Стефан все понимал, и он хотел, чтобы и Деймон это понял. Больше никаких игр, все серьезно, нужно научиться делать выбор, несмотря на всю его сложность. И они его сделали: им пришлось покинуть полуразрушенный замок через потайные ворота, не окруженные полчищами врагов. С тяжелым сердцем они покидали доброго старика, приютившего их на несколько дней. Вряд ли им суждено еще раз встретиться. Быть может, в лучшем мире.
***
– Цветок пробудил любовь властителя ночи и начал благоухать. Непоколебимый и вечный лик принял обличье белоснежной гибкой девы, что сжимает и таит в себе время. Пока все вокруг не превратится в драгоценный хрустальный кристалл. – Тишина снова была восстановлена в своих правах. Слишком долго она уступала душевному монологу, слишком часто позволяла Темному Попутчику говорить. Ей казалось, что она сможет победить его, однако это было лишь самовнушение. Спокойный, размеренный тембр голоса оповестил всех незримых присутствующих: – И тогда явится зверь!
Получая удовольствие от разговоров с самим с собой, Гэбриэль даже не сразу заметил, как тяжелая дверь приоткрылась с протяжным отвратительным скрипом. Снова этот глупый мальчишка решил рассказать ему очередную скучную историю о том, как в местной таверне подрались его люди. А ведь итог всегда один и тот же – виновника немедленно лишали жизни. Тем не менее на сей раз вместо подобного душещипательного рассказа он заявил, что знатные аристократы желают принести присягу так называемому Великому Лидеру. Желание слушать кого-либо пропало слишком давно, чтобы оказывать такую услугу незнакомцам. Отринув все просьбы и мольбы, Старк велел мальчишке отправляться назад и передать остальным страждущим, что Предводитель на данный момент немного занят пребыванием в царстве снов. Согласно кивнув, несчастный побежал прочь, оставляя за собой неприятный осадок, мешающий дальнейшему монологу. Они всегда умеют испортить хорошее начало. Иногда нужно отдыхать.
– Прошу прощения, милорд, но Его Светлость пожелал еще немного поспать, – гул голосов продолжал свои пляски даже за плотно закрытой дверью. Теперь отчетливо слышался топот шагов по каменному полу. Чье-то недовольное бормотание вновь и вновь проникало в сознание, заставляя все внутри восставать против хозяина. Волк стиснул зубы, силясь перебороть навязчивое желание выпустить кишки виновнику всех трагедий, происходящих в соседнем помещении, но, прислушавшись, понял, что это не кто иной, как Алломер Сервин, старый друг и советник отца.
– Ты, шумный, двигайся! – послышался грубый голос человека, который обычно не привык его повышать без особой надобности. Характерный скрип двери вынудил Гэбриэля приложить пальцы к пульсирующим вискам. Они никогда не научатся хорошим манерам.
Питер не рискнул пойти против инстинкта самосохранения, ибо тот слишком назойливо требовал подождать снаружи. Ему не нравилось поведение единомышленника, поэтому вряд ли оно понравится Жестокому Волку, ведь не просто так он получил это прозвище. Теперь Алломер находился внутри, стараясь глазами, не привыкшими к кромешной тьме, отыскать силуэт мужчины. Но он увидел лишь пустое кресло перед массивным зашторенным окном. Ничего более, словно здесь вечно царила угнетающая тишина. Сервин долгое время пытался на ощупь добраться до ставен, чтобы впустить сюда тусклые лучи солнца.
– Заявляешься когда хочешь? Да ты храбрец, Алломер, – низкие угрожающие нотки прервались почти моментально, стоило кровожадному убийце подскочить к своей жертве с противоположного угла. От неожиданности Сервин почти вскрикнул, но плотно сомкнутая вокруг шеи рука с почти железной хваткой помешала ему сказать что-либо. Оставалось только жадно хватать приоткрытым ртом воздух, грязный и спертый. – Храбрый, да вот только предсказуемый. Я знаю таких, как ты. Они искренне верят в то, что весь мир должен лежать у их ног. Что стоит им лишь щелкнуть пальцами, как все окружающие падают ниц. Открыть тебе тайну? Ты не царь и не Бог. Ты – ничто! Маленькая букашка, которая отчаянно пытается казаться сильной. Хочешь, чтобы твои подчиненные увидели, насколько ты жалок?
Рухнув на колени, мужчина с отчаянием пытался прижать руки к шее, дабы прекратить эти невыносимые страдания. Нехватка кислорода вызвала в нем острую потребность прокашляться. Гэбриэль же наблюдал за ним с нескрываемыми презрением. Если позволять таким людям чувствовать себя на высоте, то они рано или поздно вонзят тебе нож в спину. А быстрая смерть не входила в планы Старка. Нет, нужно окончательно пресечь все попытки этого самодовольного наглеца саботировать законную власть. Публичное унижение представляло собой вполне приемлемое наказание для ублюдка, которого следовало скормить собакам.
Вместе они через некоторое время проследовали к огромной зубчатой стене под удивленные взгляды всех присутствующих. Снизу на Великого Лидера взирало множество верующих, множество восхищённых взоров и воздетых кверху рук. Забавно, ведь не так давно он почти перебил всех, кого они любили. Воистину, человеческое предательство не знает границ. При виде столь долгожданного идола все замерли в ожидании последующих слов Лжепророка.
– Прошу прощения, я заставил большинство из вас ждать. Позвольте ввести вас в курс дела: с сегодняшнего дня сир Алломер будет вторым после меня в нашей армии, – при этом он не спускал посеревших глаз с вытянувшегося лица Сервина. Было заметно, как гнев разъедал его мелочную душонку. Плотно сжатые кулаки вцепились в один из каменных зубцов с таким остервенением, что, казалось, костяшки пальцев приобретут оттенок снега на земле. Впрочем, Гэбриэль не нуждался в одобрении трусливого пса. Ему просто нравилось наслаждаться этой палитрой эмоцией. – Отлично! Мы набрали достаточно солдат, чтобы нанести визит старым друзьям. Как вы относитесь к свержению законного короля Беленора?
========== Рухнувшие небеса ==========
Нет никакого Рая. На краю земли вообще ничего нет. Сколько не иди - будет одно и то же. И все-таки, зачем мне так нужно найти его? Я слышу голос. И он говорит мне: «Дойди до Рая».
Sixx:A.M. – This Is Gonna Hurt
Hans Zimmer – I Was Just Trying to Be Brave.
Он мчался, не разбирая дороги. Из-под копыт взмыленного мустанга летели искры. Несчастное животное, подгоняемое криками наездника, неслось по направлению к деревне. Окровавленный бок, истерзанный беспощадными шпорами, превратился в сплошное месиво. Черная дымка застилала глаза, вынуждая Брего делать резкие повороты. Его буквально швыряло из стороны в сторону, однако это, казалось, не беспокоило сошедшего с ума Никлауса, еще издалека заметившего нехарактерное для этих мест черное облако.
Оно распространяло ужасное зловоние, являя собой поистине отвратительную смесь догорающей людской плоти и обуглившихся, выгоревших домов. Вновь до боли знакомые душераздирающие крики, которым не внемлет ни одна живая душа, если таковые еще остались. Повсюду страх и ужас. Скрежет металла резал по ушам, ядовитые пары заставляли глаза слезиться, а ноздри просто разрывало от обилия такого смрада. Но Ланнистера не волновали ни молитвы, ни печальные стоны медленно умирающих. Он знал, чувствовал где-то в глубине души, что она жива. Во всей деревне осталось только одно неоскверненное огнем место, - церковь, ранее такая ненавистная.
Теперь ее золотистый крест, слегка потертый, возвышался над остатками маленького поселения у подножия склонов. Лев впервые произнес слова давно забытой молитвы. Сердце бешено колотилось, норовило выпрыгнуть, разорвав грудную клетку. Еще совсем немного, нужно только преодолеть небольшое расстояние от сгоревших полей пшеницы, а затем пересечь главную улицу. Громкое ржание упрямого жеребца, молящего об остановке, было встречено еще большими ударами шпор.