Стеклянные двери ресторана «Валенсия» распахнулись, впуская нас в свои порочные стены. Где, как оказалось, помимо классического ресторана имелось и подпольное казино. Что ж, каждый делает деньги так, как считает нужным.
Зал ресторана был практически пустым, не считая двух столиков за которыми сидели восемь мужчин. Но что-то мне подсказывало, что они являлись чьей-то охраной, а не рядовыми посетителями.
Миновав банкетный зал, мы оказались в небольшом светлом коридоре, в котором находились уборные и дверь с табличкой «Служебное помещение. Посторонним вход запрещен». И именно эту дверь мы и открыли, попав в тесную комнатку уставленную, ведрами и швабрами в одном из углов. Арчи уверенно открыл дверь, наличие которой я не заметила, так как она не выделялась на фоне серой стены и, если не знать, что она там есть, то её практически невозможно разглядеть.
Стоило двери распахнуться, как в нос ударил горький запах сигаретного дыма. По узким ступенькам спустились вниз, где нас ждала ещё одна дверь, которую Арчи так же беспрепятственно открыл.
Помещение с игральными столами было заполнено сигаретным дымом, словно туманом. Казалось, что здесь курил абсолютно каждый, отравляя воздух едким ароматом, от которого слезились глаза и хотелось закашляться.
Арчи не спеша вел нас вглубь зала, где за зеленым бархатным столом сидели трое мужчин. Одного из них я узнала сразу, стоило ему поднять взгляд от карт — Коновалов Виктор Степанович испытующе оглядел меня с ног до головы, чуть заметная усмешка скользнула по его губам.
— Неужели Арчи нашел в себе силы, чтобы выбраться из-под обаяния своей прекрасной куколки? — съязвил Коновалов и встал для того, чтобы поприветствовать моего спутника рукопожатием.
— Только не говори, что рад видеть меня, — ехидно произнес Арчи, пожав мужчине руку. — Судя по тому, как вспотела твоя ладонь, ты уже наложил в штаны, зная, что твои деньги окажутся моими.
Мужчины улыбались, но в их улыбках не было ни капли радости. Их улыбки больше напоминали оскал двух волков, готов вгрызться друг другу в глотки при первом же удобном случае.
— Деньги — это всего лишь бумага, — глубокомысленно изрек Коновалов и вернулся на своё место. В то время, как Арчи приветствовал остальных собравшихся за игральным столом. Мужчина, глядя мне в глаза, добавил. — Существует оплата куда слаще, чем валюта.
От его взгляда по спине пробежало липкое чувство отвращения. Невольно повела плечами, желая сбросить его пристальное внимание, что подобно слизню блуждало по обнаженным участкам моего тела.
С двумя стаканами виски в руках к игральному столу подошла Илона, поставив один из стаканов перед Арчи, второй отдала в протянутую руку Коновалова. После чего с самым гордым и высокомерным видом встала за спиной своего престарелого спутника, положив руку ему на плечо.
Последовала её примеру и зашла за спину Арчи, но руку на его плечо класть не стала, чтобы не отвлекать от игры своим присутствием.
Худой невысокий крупье лет двадцати пяти раздал карты четырем собравшимся игрокам. На некоторое время воцарилось молчание, прерываемое лишь звоном зажигалки седовласого мужчины, что сидел по правую руку от Арчи. Он не курил, а лишь щелкал её крышкой, издавая характерный звон, раздражающий своим повторением.
Заглянула в карты Арчи, но ничего не поняв, решила заняться созерцанием собравшихся за остальными игральными столами. Почти все они были заполнены, но ни за одним из них не сидела женщина. Все они также как и я стояли за спинами своих спутников. Некоторые шептались, кто-то с интересом заглядывал в карты, а кто-то равнодушно разглядывая собравшихся, попивал шампанское из высоких бокалов. В общем, женщины здесь служили элементом декора, не несущим в себе какой-либо функционал. Такие же игрушки богатых папиков, как и я.
За игральным столом параллельно с игрой велись скучные разговоры о бизнесе и деньгах. Стоя за спиной Коновалова, Илона допивала уже шестой бокал шампанского, бросая томные взгляды на Арчи, который, впрочем, не обращал на неё ни малейшего внимания. Лишь иногда поглаживал мою руку, что я все-таки положила на его плечо.
В какой-то момент к горлу подкатила тошнота — дышать, находясь в непрекращающемся потоке сигаретного дыма, было нечем. И чем дольше я здесь находилась, тем гуще становился дым, проникая глубоко в легкие, словно я сама держала в зубах сигарету.