«Какого черта случилось? И случилось бы, если бы я заявил права на нее, как и следовало?»
Он отодвинул вопросы, не потому, что ему было наплевать на то, что случилось с Кенной. Он хотел знать. Всей душой. А потому, что его чувства по этому вопросу были не главным. Не в этот момент.
Когда они сели, он предложил ей признание, которое, как он надеялся, хотя бы немного уравняет условия их уязвимости.
— Знаешь, сколько вечеров я смотрел на зрителей и надеялся обнаружить тебя, как сегодня?
Глядя вниз, он провел пальцами по черному материалу ее руки. Может, углеродное волокно?
— Нет, сэр, — произнесла Кенна дрожащим голосом.
Он взглянул на нее в упор:
— Все.
Она нахмурилась, словно в замешательстве:
— Но...
Он наклонился ближе:
— Каждый. Вечер.
Она опустила глаза на то место, где он все еще прикасался к ее протезу, и выпалила:
— Я должна была сказать сразу.
Он услышал то, что она не произнесла, и его это не устраивало.
— У тебя сложилось впечатление, что твоя ампутация каким-либо образом уменьшит мое влечение к тебе? — Ее глаза снова метнулись к его. — Потому что если это так, то говорю тебе прямо сейчас: ты самая прекрасная женщина, которую я знал за всю свою чертову жизнь, и ничто — ничто — никогда этого не изменит.
Кенна открыла рот, но впервые с тех пор, как она попросила его приказать ей показать себя, страх на ее лице стал менее заметным. Теперь Гриффин видел удивление, сомнение и, возможно, даже некоторое замешательство. И причиной этому было его собственное поведение пять лет назад. Ущерб, который ему придется исправить, постепенно, если она ему позволит.
— Эм, ладно, — сказала она.
— Скажи, что слышишь меня. — Он приподнял бровь. С учетом всех обстоятельств, ему, возможно, не следовало давить, но ему нужно, чтобы она знала по крайней мере это. Надо иметь смелость, чтобы прийти в такое место и обнажить свои тело, душу и самые темные и низменные потребности перед другими людьми, не говоря уже о том, чтобы сделать это, когда ты боишься, что тебе из-за этого откажут. Но ей никогда не придется бояться подобного от него. Не снова.
— Я слышу вас, Мастер Гриффин.
— Теперь скажи, что ты мне веришь.
— Я... я... — Она мотнула головой. — Разрешите говорить откровенно? Пожалуйста.
— Говори.
Ему нужно услышать, что она скажет. Нужна она.
— Я знаю, что вы не стали бы лгать, но моя голова все равно заставляет меня сомневаться. По многим причинам.
Он мог предположить некоторые из них, и от этого хотелось биться головой о стену, потому что это все его вина.
— Сядь на меня, — сказал он. Ему нужно прикоснуться к ней, убедить ее, заставить ее поверить.
Эти неотвязные серые глаза уставились в его.
— Что?
Он выжидательно посмотрел на нее:
— Сейчас же.
Кенна сделала, как приказано, расставив свои длинные голые ноги по обеим сторонам его коленей.
Он поднял обе руки с растопыренными пальцами в молчаливом приглашении. Она с готовностью переплела пальцы своей левой руки с его правой.
— Обе, — сказал Гриффин. Ему нужно, чтобы она поняла: он принимает ее всю, желает ее всю, и ничто не изменит этого. Она переплела черные пальцы протеза с пальцами его левой руки, движения вызвали тихое жужжание, что говорило о каком-то внутреннем моторе в устройстве. — Хорошо.
Глядя ей в глаза, он притянул ее левую руку к своим губам и один за одним перецеловал пальцы. Он почувствовал, как напряглись ее мышцы, когда он добрался до последнего пальчика, но это его не остановило, и следом он притянул к губам ее правую руку. Он повторил поцелуи каждого пальца, касаясь губами прохладного композитного материала.
— Раскрой ладони и подними их.
Когда она это сделала, он мягко взял ее левую руку и осыпал кончики ее пальцев, холмики под пальцами и центр ладони легкими поцелуями. Зная, чего ожидать, на этот раз она не так сильно напряглась, когда он поцеловал пальцы и ладонь ее протеза.
— Для меня все это — ты. Понимаешь?
— Да, сэр, — сказала Кенна, сдвинувшись на его бедрах и снова разбудив его эрекцию.
Он схватил ее здоровую руку и прижал к своему твердому члену:
— Понимаешь?
Она рвано выдохнула и облизала губы, из-за этого незначительного действия ему захотелось попробовать ее на вкус.
— Да, Мастер Гриффин.
— Хорошо, — сказал он, удерживая ее руку на месте. Его взгляд опустился на глубокий вырез, где под обтягивающим глянцевым боди выделялись ее соски. Его член еще больше затвердел под ее прикосновением.
— Ты чувствуешь, что делаешь со мной, Кенна?
Она кивнула, хотя в ее глазах и осталась настороженность. Постепенно. Он исправит то, что натворил, даже если это будет последнее, что он сделает.