— Знаешь, уже понедельник.
Гриффин проследил за ее взглядом. Его улыбка была чертовски сексуальной.
— Смотри-ка. И правда.
— Ты можешь... можешь остаться. На ночь. Здесь.
Кенна очень нервничала, предлагая это, но теперь, когда они снова нашли друг друга, ей не хотелось, чтобы он уходил. По крайней мере сегодня ночью.
— Да? — спросил он. — Мне бы чертовски хотелось.
Они начали готовиться ко сну. Кенна почистила зубы, поскольку уже была в майке и шортах, которые служили ей пижамой, а Гриффин разделся до трусов и прополоскал рот ее ополаскивателем.
А потом остались только они и ее маленькая двуспальная кровать, которая внезапно показалась Кенне намного меньше, когда она представила на ней крупное тело Гриффина. Не то чтобы она возражала.
— Дай я закрою жалюзи, — сказала она, подползла к изголовью кровати и встала на колени, чтобы дотянуться до крепившейся к стене цепочки.
Матрас прогнулся, это Гриффин забрался на кровать и обнял ее сзади.
— Привет, — сказал он ей на ухо и толкнулся твердым членом между ее ягодиц.
— Привет, — улыбнулась Кенна, коснувшись своей щекой его.
— Я не планировал набрасываться на тебя, но потом ты встала на колени, и я просто обязан был прикоснуться к тебе. — Его голос был полон веселья и желания.
— Нравятся женщины на коленях? — усмехнулась она и едва сдержала стон, когда Гриффин подался вперед.
— Не любая женщина, Кенна. Ты. Я люблю, когда ты подчиняешься мне. Каждый раз это меня убивает, — сказал Гриффин с хрипотцой, от которой в ее крови вспыхнуло желание, несмотря на многочисленные оргазмы, что он уже подарил ей сегодня.
«Я люблю, когда ты подчиняешься...»
Так он сказал. Но ее мозг все повторял первые два слова, сказанные хриплым отчаянным голосом. Представив, что именно это он имел в виду, она моментально стала влажной. Хотя и знала, что это только ее фантазии.
«Будь осторожна, Кенна».
— Что ж, это хорошо, потому что я тоже люблю подчиняться тебе, — непринужденно ответила она, не желая, чтобы он узнал, что она, возможно, испытывает более глубокие чувства. Она и себе-то не была готова в этом признаться.
— А сейчас? — с низким рыком спросил Гриффин, прижимаясь упоительно твердым членом к ее попе.
— Да-а.
Она подалась ему навстречу, с каждой секундой распаляясь все больше.
— Черт, детка. Что ты хочешь? — Его ладони блуждали по ее телу. Сжимали грудь, бедра, скользили вниз по ногам. — Потому что прямо сейчас я могу продать душу за привилегию вновь оказаться внутри тебя.
— Да, Гриффин. Боже, да.
Она положила руку на пояс шортов и потянула их вниз с одного бока. Гриффин потянул с другого, и вместе они сняли ее шорты и трусики. А затем он разделся сам.
— Кенна, дай я возьму презерватив.
— Нет, — сказала она, схватив его запястье. — Так. Просто так.
Кенна знала его достаточно хорошо и была уверена, что он осторожен, а сама она все еще пила противозачаточные, несмотря на то, что у нее уже несколько лет никого не было. Все Мастера в «Святотатстве» регулярно сдавали анализы и, за исключением моногамных отношений, всегда пользовались защитой.
— Господи, ты уверена?
— Да. Я хочу тебя. Только тебя.
Он прижал ее к изголовью кровати и скользнул рукой между ее ног.
— Тогда ты готова для меня? — Он погрузил пальцы в ее киску и размазал извлеченную влагу по складочкам. — О черт, да, ты готова.
— Гриффин, — простонала Кенна.
— Да, Кенна. Ты хочешь этого, правда?
— Боже, да.
— И тебе нужно, чтобы я дал это тебе, верно? Скажи, что я прав, — прорычал он ей на ухо.
— О да. Ты мне нужен, — простонала она.
— Тогда раздвинь ноги и впусти меня, — сказал он, сжав свой член в кулаке и задев при этом ее попу. Он поднес головку к ее киске и скользнул внутрь, глубоко и медленно, дюйм за дюймом. — Ах, черт возьми, Кенна. Как я вообще жил без этого?
Она покачала головой, на мгновение потеряв способность говорить от полноты вторжения. Его член был крупным, длинным, настойчивым и так хорошо заполнял ее, что Кенна едва могла дышать. Она схватилась за изголовье своей единственной рукой, нуждаясь в опоре, в якоре.
Гриффин накрыл ее руку своей большой ладонью.
— Вот это правильно. Держись, — сказал он, войдя в нее до упора и задержавшись. — Господи, ты узкая, и это чертовски здорово.
— О Боже, Гриффин. Прошу, трахни меня, — прохрипела Кенна.
Он вышел долгим медленным движением, отчего у нее сорвало крышу, и затем шлепнул ее по попе.
— Не торопи меня, детка. Я так долго этого ждал. Мы оба ждали.
Он снова вошел в нее, так же медленно.
— Черт, — выдавил он.
Кенна была в ловушке, прижатая грудью к планкам изголовья, а Гриффин окружал ее со всех сторон, и она могла лишь принимать то, что он давал. Но это все равно не удержало ее от попыток толкаться назад и использовать бедра, чтобы подниматься и опускаться.