— Если вы хотите еще раз вступить со мной в схватку, — прошептала она сквозь потрескавшиеся губы, борясь с языком, который норовил прилипнуть к высохшему небу, — боюсь… ничем не могу вам помочь.
Элинор не была уверена, что у нее хватит сил выдержать еще один допрос. На последнем она потеряла сознание, но не выдала ответов, так яростно защищая того, кого любила, что прокусила губу.
Яркий свет ослепил чувствительные глаза, когда неизвестный поставил светильник напротив нее. Элинор застонала и зарылась лицом в выцветшую подушку, чтобы защититься от света.
— Воды? — спросил мужской голос.
Вода. Элинор открыла глаза и, дрожа, протянула руку. Незнакомцу пришлось придерживать ее, когда она поднесла стакан к губам. Руки Элинор покраснели и покрылись кровоподтеками от полученного удара магии, обжигающего словно колючая проволока.
И тут Элинор поняла, кто стоит перед ней.
— Себастьян.
Взгляд Элинор метнулся к запертой двери и обратно на Себастьяна. Неужели Моргана позволила сыну встретиться с Элинор?
— Откуда вы знаете, кто я? — удивился Себастьян — Вы узнали меня?
Как, Себастьян не догадывается? Элинор внимательно посмотрела в его глаза, но увидела в них лишь черноту.
— Вы — копия отца.
При этих словах Себастьян заерзал. Он налил еще воды, пытаясь скрыть внезапно нахлынувшую волну любопытства и беспокойства, которую Элинор увидела в его взгляде.
— А вы — его любовница?
Элинор выдавила слабую улыбку, и трещина на губе снова открылась.
— Да.
Самый простой ответ. Как можно объяснить, что другой человек становится твоей второй половинкой?
— Вы не представляете, как счастлив он был бы, если бы знал, что вы живы. Он… мы все полагали, что вы мертвы.
Себастьян передал Элинор стакан с водой.
— Почему вы так полагали?
— Ваша мать отправила Дрейку письмо, в котором уверяла, что использовала яд, чтобы избавиться от ребенка. У Дрейка не было причин не верить ей, ведь Моргана прислала останки.
— Так отчего он был бы счастлив?
— Ч-что вы имеете в виду? Дрейк — ваш отец. Вы не представляете, как он горевал, поверив в вашу кончину. С тех пор Дрейк нес бремя вины: если бы он не настоял на разводе, Моргана так не поступила бы.
Себастьян долго разглядывал Элинор.
— Это просто красивые слова. Вы их отрепетировали?
Элинор резко села и тут же пожалела. Ребра саднило.
— Я понимаю ваши чувства. Я ведь знала вашу мать, мы учились вместе. Мало кто видит мир так, как Моргана, будто повсюду враги, которых она обязана победить раньше, чем они успеют ей навредить. Я знаю, Моргану нельзя назвать воплощением доброты. Но Дрейк… он мечтал стать отцом, но ему не удавалось. Вы были бы для него настоящим подарком.
Лицо Себастьяна осталось бесстрастным. Это начинало ее беспокоить.
— У вас два сводных брата, вы знаете? — Смелый шаг, но Элинор хотела заставить Себастьяна хоть что-то почувствовать. Она обязана понять, есть ли в нем хоть частичка отца, или он — марионетка в руках матери.
Себастьян удивленно приподнял лицо, но быстро справился с эмоциями.
— Неужели?
— Хотя вы — единственный, рожденный в браке.
— Значит, они незаконнорожденные. Кто они?
— Младший — Эдриан Бишоп, талантливый колдун, а старший — Люсьен Деверо, лорд Ретберн.
— Ретберн? Если вы пытаетесь вернуть меня в объятия отца, то крупно просчитались. Я знаю, что Дрейк упек мерзавца в Бедлам. По-вашему, мой отец лучше, чем мать?
— Ретберн вызвал демона, — произнесла Эленор. — Ему повезло, что он избежал казни. Бедлам — единственное, на что согласился Совет. — Она поставила стакан на столик и положила руки на колени. — А теперь Ретберн освободился и помогает вашему отцу в поисках алтарного кинжала.
Себастьян отвел взгляд. Элинор протянула руку, пытаясь дотронуться до блестящего ошейника, который сковывал его шею. Но прежде чем она успела его коснуться, Себастьян твердо перехватил ее кисть.
— Не прикасайтесь.
— Хотите знать, зачем я пришла в поместье Тремейна?
— Вы расскажете мне, но не моей матери или Тремейну, несмотря на то, что они вас истязают?
— Я полагаю, что могу вам довериться. Думаю, вы захотите поделиться этим секретом с матерью не более меня.
— А вы любите рисковать, миссис Росс.
Элинор улыбнулась.
— У меня это хорошо получается. Также я отлично умею определять, что за человек передо мной.
— Тогда вы знаете обо мне больше, чем моя собственная мать, — произнес Себастьян с ухмылкой. — Или думаете, что знаете.
— Возможно. — Элинор потянула руку, и Себастьян выпустил ее. — Ваш отец получил невнятно написанное письмо от молодой девушки, в котором она просила о помощи. Говорила, что познакомилась с молодым чародеем, закованным в ошейник. Девушка предложила Верховному помощь в предотвращении заговора, если тот поможет найти и освободить молодого колдуна. Но Дрейк не мог связаться с ней в особняке Тремейна, и вместо него пришла я.
Эмоции промелькнули и погасли в черноте глаз Себастьяна. Он встал, отошел от Элинор и сцепил руки за спиной. Он столько лет провел вдали от отца и тем не менее в точности повторил его жест, означавший крайнюю степень душевного смятения. Это дало Элинор повод надеяться, что в Себастьяне больше от отца, чем от матери.
Элинор перешла на шепот.
— Я полагаю, вы знаете, кто эта девушка.
— Если Тремейн узнает, что Клео его предала, он убьет ее. — Себастьян развернулся лицом к Элинор, его ноздри раздувались. — Она понятия не имеет, что он за человек! Черт возьми, зачем она вмешалась?!
— Полагаю, мисс Синклер беспокоилась о вас, уверенная, что ваше положение куда серьезнее ее.
Впервые Себастьян выглядел потрясенным и моложе, чем казался ранее. Это сказало Элинор больше любых слов.
Никто никогда не ставил нужды Себастьяна выше своих.
Сердце Элинор разрывалось. Это будет нелегко и для отца, и для сына. И хотя Элинор увидела лишь поверхностные шрамы, она поняла, как глубоко ранен Себастьян, и как тяжело заручиться его доверием. Если бы Элинор могла как-то помочь ему, но сейчас помощь нужна ей самой. Она совершенно беспомощна. И есть лишь одна возможность что-либо изменить: этот разговор.
— Я ничего не скажу вашей матери и Тремейну, но это не означает, что они не догадаются.
— Я должен обвенчаться с мисс Синклер через час. Тремейн настоял, чтобы она осталась жить в его поместье, но я попробую убедить мать, мол, выгоднее держать ее под боком. Тогда Моргана сама это предложит.
— Если у вас получится, это может спасти жизнь мисс Синклер.
— Когда замешана моя мать, всегда остается шанс, что Клео пострадает, но по меньшей мере так я за ней пригляжу.
— Вы можете помешать матери причинить девушке боль?
Элинор претила мысль, что Моргана получит шанс навредить невинной.
— Нет, — губы Себастьяна исказила усмешка, — и не посмею. Единственная возможность защитить Клео — убедить мою мать, что та ничего для меня не значит. Я умею быть жестоким. — Себастьян замолчал, как будто сама мысль об этом разрушала надежду. — Моя мать намерена вас убить. Она настроена серьезно.
Элинор ахнула и отшатнулась.
— Если вы не заговорите, Моргана не видит причины оставлять соперницу в живых.
— Соперницу?
— Вы получили то, что она всегда хотела.
Элинор опустила взгляд.
— Любовь вашего отца.
— И его уважение и доверие. Моргана до сих пор не понимает, как вам это удалось.
— Дело в том, что Моргана всегда верила, будто уважением и любовью можно управлять и даже торговать. Она не понимает, что любить означает беспокоиться о предмете любви так же сильно, как о себе. А быть может и сильнее.
Себастьян долго молчал.
— Возможно, вы лучше меня понимаете Моргану. Я не могу вас освободить. Я не могу вам помочь.