— И что ты собираешься делать? Поджать хвост и убежать? Как далеко ты сможешь уйти, Люсьен? Есть ли вообще безопасное место? Горы в Андах? Арктика? Куда ты пойдешь, чтобы он не смог тебя достать?
— Не знаю, но, полагаю, могу узнать. Я делаю это для тебя. Я помогу расправиться с Морганой, и на этом все.
Качая головой, Ианта заглянула в его глаза.
— Нет. — Она потянулась было к нему, но он отступил в сторону, и она сжала кулак, опустила руку. — Ты сказал, что женишься на мне.
— Мне жаль. — Так нужно.
Они смотрели друг на друга, часы в прихожей отбивали секунды. По изящной щеке Ианты скользнула слеза, но на лице застыло вызывающее выражение, которое он слишком хорошо знал.
Люк больше не в силах был этого выносить. Шагнув назад, сунул руки в карманы.
— Я возьму пистолеты. Пошли кого-нибудь за…
— Нет! Я не сдамся так просто! Ты поддерживал меня, что бы я ни делала. Ты верил в меня, когда даже я сама в себя не верила. Я не могу ответить меньшим, и теперь ты узнаешь, каково это… бояться себя, не верить себе, и знать, что кто-то стоит рядом и не дает сдаться. — Она ткнула пальцем ему в грудь. — Я сделала это. Я поверила тебе, даже когда сомневалась в себе, потому что не могла больше жить в страхе. Теперь твой черед, Люсьен. Теперь нужно одолеть твой страх. И, возможно, случится так, что мы проиграем это сражение. Но, быть может, и нет….
Быть может, и нет… Фраза отозвалась болью, горькой и острой, поскольку являлась всего лишь этим. Мечтой. Отвернувшись от Ианты, он покачал головой.
— Тут другой случай. Я подвергаю опасности вас всех.
По мраморному полу вновь загремели шаги, но только его. Она не пошла за ним вслед. Это причинило такую боль, словно сердце сжали в кулак, но будет лучше, если на этом все и закончится.
Он не простит себя, если в итоге Ианта пострадает.
— Я тебя люблю!
Люк потрясенно замер. Ноги словно вросли в пол, но голова повернулась к Ианте словно сама по себе.
— Что? — Казалось, слова вытаскивают из него клещами.
А в конце холла, яростно сжимая кулаки, стояла она. Упрямая, страстная Ианта, протягивала ему на ладони свое сердце. Люсьен мог бы его разбить, ведь оно было хрупким как стекло, и тогда Ианта отпустила бы его и осталась в безопасности… Но собственную грудь Люсьена сдавило. Вместе с ее сердцем что-то расколется и там.
На лице Ианты отразилось упрямство.
— Я люблю тебя, дурачок, и не позволю тебе уйти. Я не освобожу тебя от этой связи! Если ты не будешь сражаться вместе со мной, тогда я буду сражаться за тебя. Я нужна тебе. — Ее голос надломился. — А ты нужен мне.
— Я не могу. — С ее страстью Люк был не в состоянии бороться. Как долго он мечтал услышать эти слова?
— Ты этого не знаешь, — парировала она, шагнув ему на встречу. — Это непроизвольная реакция, ты испуган, я понимаю. — Подойдя поближе, она положила ладонь ему на плечо. — Не отказывайся от всего, что у нас есть, из-за страха. Мы не знаем, что демон способен овладеть тобой. Прошел уже год, Люсьен. Почему он не попытался? Чего ждет? Тебе не кажется, что он мог бы сделать это, пока тебя морили голодом и мучили в Бедламе? Пока ты был ослаблен? А теперь у тебя есть я, и я не собираюсь делить тебя с какой-то тварью из преисподней.
Люсьен отвернулся, но она не отступила. Обхватив его лицо руками, Ианта заставила Люка встретиться с ней взглядом.
— Я люблю тебя, дурачок. И это пугает меня до чертиков, но я верю, что вместе мы сможем справиться почти со всем, что встанет у нас на пути.
— Ианта…
Она обвила его шею руками. Прижалась к нему теплым телом, прильнула щекой к подбородку. Обволокла облаком духов с запахом лилий. Напитавшись ее теплом и прикосновениями, он почувствовал, что больше не одинок в своей боли.
— Мы сделаем все, что нужно, — прошептала Ианта. Он нерешительно обнял ее за талию. — Из нас троих, больше всех об архидемонах и куда они способны проникнуть знает Дрейк. Он посмотрит, случалось ли подобное прежде, но сейчас ты в безопасности. Демон не сможет тебя достать или причинить тебе вред, а если и достанет, я — твой Якорь. Я не позволю ему тебя утянуть.
Даже мысль о том, что лишь несколько дней назад они враждовали, казалась безумием. Зажмурившись, Люсьен зарылся лицом ей в волосы.
— Глупышка, — прошептал он хрипло. — Тебе следует бежать от меня и этой связи. Я… я освобожу тебя…
— Нет, и если ты попросту остановишься и в кои-то веки будешь честен с самим собой, то признаешь, что сам этого не желаешь.
Люсьен крепко сжал Ианту. Если он будет честен с собой, то признает, что хочет ее. И Луизу. Навсегда.
— Конечно, хочешь, — парировала она, и по какой-то безумной причине он не смог сдержать смех.
— Ты сумасшедшая, — проскрежетал Люк.
— Поверь мне. Мы со всем справимся.
Люсьен обхватил ее лицо и в наказание прижался губами к ее рту. Храбрая, упрямая Ианта. Что бы он без нее делал?
***
— Ты хочешь что-то сказать, — заметила Ианта, наливая себе чай и стараясь остановить дрожь в руках после недавних откровений. Люсьен пошел взять оружие, и им пора уже было в путь, но она чувствовала на себе взгляд Дрейка. — Говори. Считаешь, я не права, что не дала ему освободиться от нашей связи?
— Нет. — Дрейк откинулся в кресле. Он казался таким усталым. — Я думаю, что, возможно, ты — его единственная надежда пройти через это.
Глотнув чуть теплого чая, она нахмурилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Демоны не способны заставить людей что-либо делать; это как-то связано с внутренним стержнем каждого из нас. Человек естественно сопротивляется вторжению в свое я. Так что демоны играют с эмоциями, Ианта. Страх, одиночество и безнадежность постепенно приводят их к победе. Как только человек оставляет надежду, ему больше нечего противопоставить твари, но чувства Люсьена к тебе ярки. Они придают ему сил.
— Будет ли этого достаточно? — прошептала она.
— Не знаю.
Ианта поставила чашку. В комнате повисла давящая тишина.
— Мне так жаль.
И сейчас она говорила не о Люсьене.
— Ты ни в чем не виновата.
— Я вручила им кинжал, Дрейк! Который способен низложить тебя, и ты это знаешь, и…
Он мягко коснулся ее руки.
— Ты не в чем не виновата, — повторил он тихим уверенным голосом и сжал ей пальцы.
На глазах выступили слезы, горло сдавило.
— Ты всегда был ко мне слишком добр.
— Твоя самая большая проблема, Ианта, в том, что ты не веришь, будто достойна доброты. Ты более чем достойна. На самом деле, ты вправе ее требовать. Иногда мне хочется взять твоего отца за глотку и избить до крови за то, что он с тобой сделал.
— Он не мой отец, — прошептала она, впервые почувствовав, что так оно и есть. — Вы мой отец. Всегда были. Если захотите.
Задохнувшись, Дрейк притянул ее в объятья и поцеловал в лоб.
— Для меня большая честь им стать.
Ианта опустила голову ему на плечо. Всю свою жизнь она считала себя чем-то отвратительным. Что бы ни делала, всегда оказывалась неправа, и бесконечно мучилась чувством вины. Даже сейчас Ианта слышала голос Гранта Мартина, который нашептывал, что именно она потеряла меч, и если бедная Элинор сейчас страдает, это все ее вина.
Можно позволить себе вечно прислушиваться к Гранту Мартину, но слова Дрейка, его любовь к ней заставили Ианту осознать, что упреки отца ложь. Она устала ото лжи. Устала от вины.
Она заслуживала большего.
— Я помогу тебе вернуть Элинор. — Тяжесть упала с плеч. Открылась цель, четкая, ясная и определенная. — Обещаю, мы вернем и ее, и кинжал. Затем мы заставим Моргану проклясть тот день, когда она вторглась в наши жизни. Но сперва, — сказала она, поднимаясь и разглаживая складки на юбках, — мне нужно убедиться, что с моей дочерью все в порядке, и проверить свой Щит.