– А я не говорю, что он должен обязательно жить там, – сказала мисс Марпл. – Я только настаиваю, что этот человек отлично знает Резерфорд-Холл. Это мы, впрочем, сможем обсудить после того, как вы найдете труп.
– Вы как-то очень уж уверенно полагаетесь на то, что я его найду. Не могу сказать, что разделяю ваш оптимизм.
– Убеждена, что у вас это получится, Люси, милая. У вас любое дело спорится.
– В известной мере – да, но в таком деле, как поиски трупов, у меня нет опыта.
– Тут многого не требуется – толика здравого смысла, вот и все, – ободряюще заметила мисс Марпл.
Люси молча посмотрела на нее и прыснула. Мисс Марпл отвечала ей улыбкой.
С завтрашнего дня Люси стала вести свои поиски по определенной системе. Она прочесывала пядь за пядью территорию вокруг хозяйственных строений, раздвигала кусты шиповника, оплетающего старые свинарники, и только сунулась было в котельную под оранжереей, как услышала сухое покашливание и, оглянувшись, поймала на себе неодобрительный взгляд Хилмана, старика садовника.
– Вы бы поосторожнее, мисс, – предостерег он ее, – здесь и свалиться вниз недолго. Ступеньки ненадежные, а на чердаке, куда вы только что лазили, пол тоже на ладан дышит.
Люси постаралась ничем не выдать свое замешательство.
– Вы, вероятно, подумали, что я сую свой нос, куда не следует, – отозвалась она с живостью, – а я лишь хотела посмотреть, нельзя ли тут устроить что-нибудь полезное – хоть грибы разводить на продажу. Такое запустенье кругом, просто ужас.
– Это все хозяин, все он. Гроша нипочем не потратит. Мне ведь, коли на то пошло, чтоб содержать имение в порядке, положены два взрослых помощника и мальчик на подхвате, так он и слышать ничего не желает. Насилу его уговорил завести мотокосилку в хозяйстве. Он думал, я так и буду ему выкашивать всю траву перед домом вручную.
– Но если что-то придумать, чтобы имение приносило доход – подремонтировать сперва кое-что?
– Такое имение дохода давать не будет – чересчур все запущено. Да и потом ему это ни к чему. Его заботушка – деньгу копить, и только. А то он не знает, что случится, когда его не станет – молодые-то господа мигом пустят имение на продажу. Того лишь и дожидают, чтобы он преставился. А денежки, говорят, им достанутся после его смерти немалые.
– Он, вероятно, очень богатый человек?
– Богатство пошло от бисквитной фабрики. Начинал старик, папаша нынешнего мистера Кракенторпа. Востер был человек, по всему видать. Сколотил состояние, да и завел себе это поместье. Жесткий был, как кремень, говорят, обиду век не прощал. Но при всем том – широкий. Совсем не скупердяй. Сыны, что один, что другой, не оправдали, рассказывают, его надежд. Отец им – и образование, и воспитание, какое требуется господам, Оксфорд там и прочее. А они до того выросли господами, что погнушались заниматься бизнесом. Младший женился на актерке и кончил тем, что разбился, выпивши вел машину. Старшего, который наш, отец с рождения не жаловал. Все больше по заграницам, наш-то, понакупал там статуй языческих и посылал их домой. По молодости он не такой был прижимистый – это с годами на него нашло. Ну, а с папашей, я слыхал, они не ладили, это да.
Люси с выражением вежливого интереса на лице впитывала всю эту информацию. Старый садовник прислонился к стене, готовый продолжать семейную хронику. Он явно предпочитал работать языком, а не руками.
– Помер он перед войной, прежний-то хозяин. До того был нравный – беда. Слова не скажи поперек, не потерпит.
– И что, когда он умер, приехал нынешний мистер Кракенторп и поселился здесь?
– С семейством со своим, да. Они уже, почитай, подросли к тому времени.
– Но позвольте… А, так вы говорите о войне 1914 года!
– Почему, нет. В 1928 году он помер, я и говорю.
Люси оставалось предположить, что 1928 год – это и значит «перед войной», хотя сама она, вероятно, подобрала бы иное определение.
Она сказала:
– Ну что ж, не стану больше вас задерживать. Нельзя отвлекать вас от работы.
– М-гм, – отозвался без воодушевления старик Хиллман, – в такое время дня много ли наработаешь. Света не хватает.
Люси пошла назад к дому, задержавшись по пути, чтобы обследовать подозрительно укромную березовую рощицу и купу азалий.
В холле она застала Эмму Кракенторп за чтением письма. Только что доставили дневную почту.
– Завтра приезжает мой племянник со школьным товарищем. Комната Александра – та, что над парадной дверью. Джеймсу Стоддарт-Уэсту подойдет соседняя. Будут пользоваться ванной, которая напротив.