Ну, или возможно, квартира просто не была у неё в частной собственности, ведь далеко не каждый после войны имел возможность выкупить свои квадратные метры у Канцелярии. А после введения «Закона о жилых владениях», который позволял аристократическим родам объявить своей «вотчиной» часть городской территории, договариваться нужно было уже не с государством, а с новыми хозяевами ну или с управляющим, которому был перепоручен сам дом.
Это только говорится так, что кто-то там чего-то «объявлял». На самом деле, аристо именно что выкупали у города, принадлежавшие ему площади по пятидесяти процентной стоимости, становясь дольщиками во владении строениями и прилегающей территорией на паях с Канцелярией Императора.
Выгнать, кого либо, снести жилые дома или взвинтить стоимость коммунальных услуг хозяева вотчины не могут, да и по большому счёту это им и не нужно. Такие территории в городской черте являются своего рода примером целевой благотворительности, этакой визитной карточкой рода и способом показать своё богатство и щедрость по отношению к простым людям. Так что столь бедственное состояние как то, которое мы застали здесь в Крылатском, было скорее исключением из правил, нежели общей тенденцией.
— Вот здесь. Я сюда практически не захожу, только прибираюсь иногда. Так что почти всё сохранилось так же как и было… Тогда, — слегка побледнев и поджимая губы, произнесла Марья Семёновна, в то время как дрожащие пальцы ключиком открывали дверь в одну из комнат её небогатой квартирки. — Это комната Дашеньки, здесь всё и случилось… Я той ночью… как обычно, спала за соседней стенкой и можете мне не верить, ничего не слышала. А утром… когда я зашла сюда…
На глазах у старушки выступили вызванные страшными воспоминаниями слёзы, так что Софья, с городовым, поспешила успокоить её, покуда чего плохого не случилось. Ведь по большому счёту, конкретно её рассказ о событиях годичной давности нас не особо интересовал. Так что покуда, моя спутница вместе с Лазарем Васильевичем хлопотали вокруг женщины, мы с Аней тихо проскользнули внутрь, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Детская спальня. Пара стеллажей с мягкими игрушками и куклами, столик с аккуратно расставленными стаканчиками полными цветных карандашей и дешёвых пластиковых мелков. Стульчик удобный для трёхлетнего ребёнка, обои с забавными картинками поверх которых были приклеены листочки с милыми каракулями: мама, папа, бабушка, а с ними девочка. Домик с трубой и цветочками и деревцем с красными яблоками…
Отдельно от всего остального, мой «третий глаз» сразу же выцепил пустую кроватку, один только каркас без матраса и постельного белья, а так же паркет возле неё. Судя по всему, раньше поверх него лежал мягкий пушистый ковёр, но его давно уже выбросили. Кто бы здесь не убирался сразу после трагедии, ему пришлось очень постараться, дабы избавиться от крови, брызги которой, похоже разлетались чуть ли не по всей комнате.
Сейчас, заметить их можно было разве что с помощью специальной аппаратуры, но или как я, потому как хоть и затирали пятна старательно, а всё равно едва видные бурые пятна остались то тут, то там и были прекрасно видны шпарящей на полную мощность чакре «Анджна».
К сожалению, здесь, как и на местах нынешних нападений не нашлось ни автографа преступника, ни каких-то явных следов оставшихся незамеченными специалистами в начале полиции, а затем и одиннадцатого отдела. Хотя на само деле, глупо было надеяться, что я найду что-то этакое. Даже небольшие, казалось бы незаметные, царапинки, словно бы сделанные алмазом с внутренней и внешней стороны оконного стеклопакета были обнаружены ими и зафиксированы в деле.
И естественно, что я, так же как и маститые работники органов правопорядка, совершенно терялся в догадках, как собственно убийца проник в закрытую комнату, а затем выбрался из неё! Что бы здесь не случилось, а магия злоумышленником точно не применялась. Сансарные следы небыли найдены как тогда, так не видел я их и сейчас, и пусть даже прошёл почти год, поднапрягшись, я должен был бы видеть хоть какие-нибудь остаточные эманации.
Можно сказать — что это «запах магии». Их на самом деле не видно, но они есть. Когда творится та или иная волшба, не-важно воинское искусство или заклинание остаётся привкус «аспекта» и пусть рассасывается он довольно-таки быстро, открытая «Анджна» помогает сильному одарённому почувствовать его даже спустя довольно длительный период времени.
Здесь — ничего подобного не ощущалось. Вообще. Как кстати и на местах нападений в кампусе. Что вообще-то не отменяет предположений что действовал сумасшедший маг с аспектом «Кровь». Просто не доказывает этого со стопроцентной вероятностью. Вот, недоброй памяти — «Рыцари ягуары» ацтеков. Эти ведь совершенно не скрывались, как и их повелитель на недавнем саммите в Ватикане. А здесь — никаких тебе «видимых» доказательств.
Следователи, работавшие в квартире, выдвинули в итоге версию, что преступник проник в неё не через окно в детской, а через входную дверь, филигранно отомкнув замок. Что-то сделал со старушкой, так что она проснулась только утром, и затем уже прошёл в комнату девочки. Но подъездные камеры не зафиксировали в ту ночь посторонних, а с тремя попавшими в их объективы припозднившимися жильцами была проведена очень серьёзная работа и…
— Ку-узь, — окликнула меня Аня. — А почему здесь так холодно? И как-то… мутно всё.
Сестра, нахмурившись, стояла посреди комнаты, потирая подушечками пальцев виски. А затем, зажмурилась, быстро проморгавшись, прищурилась и глядя на меня.
— Холодно? — слегка обеспокоившись, я быстро подойдя к девушке, положил ладонь на её лоб. — Не хватало ещё, чтобы ты у меня затемпературила тут! У тебя голова болит?
Температура у неё вроде бы была нормальной. Примерно тридцать шесть и шесть. Я даже сансары в руку немного подал, чтобы лучше прочувствовать её кожу. Жара точно не было, но, симптомы…
— А это чего такое? — ахнула Аня, хлопая глазами на окно. — Ты это видишь? Видишь!
— Ты чего раскричалась? — шикнул на неё я, отпуская её лобешник. — Нет там ничего!
— Да нет! Вон! — и она ткнула пальцем прямо в закрытые створки. — Исчезло… А ну-ка дай ка сюда!
Сестра схватила мою руку и шлёпнула ею себе по лбу. После чего какое-то-время вглядывалась в пейзаж за окном, а затем вдруг заявила.
— Ты что-то сделал?
— В смысле? — не понял я. — Я ничего не делал!
— Нет! Сделал! — Аня даже ножкой топнула. — Ты сделал, и я увидела серую дымную фигуру! Едва-едва видимую, она сверху окна выглядывала! А затем ты руку убрал и она почти сразу же исчезла…
— М-да? — я недоверчиво посмотрел на сестру, а затем аккуратно пустил ток сансары в ладонь.
— Вот! Вот! Вот она! Опять выглянула. Вниз головой висит! Словно либерократский Человек-паук.
— Я ничего не вижу, — нахмурился я глядя в ту сторону, куда Аня тыкала пальчиком, а затем вновь посмотрел на сестру.
Если так подумать, теоритически, сейчас я своей сансарой фактически стимулирую её закрытую «Анджну». Но у меня-то она рабочая! А мой «третий глаз» совершенно не видит того, о чём она говорит.
— Вот он спустился, — продолжала возбуждённо вещать девочка. — за раму держится! Ой?
— Что? — тут же спросил я.
— Оконная ручка. Она словно бы… повернулась. Только не она сама, а как будто дымок. А теперь окно открылось… Тоже, прозрачное едва видимое, а этот внутрь залез — стоит осматривается.
Сестра схватила меня за руку, не позволяя отпустить её лоб и потянула в сторону, шёпотом сообщив.
— Он сюда идёт! — а затем почти закричала. — Смотри! Смотри! Вон там! На кроватке. Тоже силуэт только маленький. А теперь… не очень понимаю. Много дыма летит в разные стороны и… большой словно бы… маленького. Ой! Кузь… мне страшно!