1 Вечера субботние... -- Речь идет о "субботах" Жуковского в
Шепелевском доме Зимнего дворца, где он жил в 1827--1840 гг. и где собирался
весь литературный Петербург. Воспоминание Бенедиктова относится к 1836 г.
Ф. И. ТЮТЧЕВ
Федор Иванович Тютчев (1803--1873), может быть, как никто другой в
русской поэзии воспринял нравственное содержание поэзии Жуковского. "Он
стройно жил, он стройно пел..." -- эта поэтическая тютчевская формула выразила
неразрывность в его сознании личности и творчества первого русского романтика.
Запись в дневнике Жуковского от 28 октября 1817 г.: "Обедал у Тютчева. Вечер
дома. Счастие не цель жизни..." (Дневники, с. 55--56) -- фиксирует возможную
встречу с будущим поэтом в доме его отца, но слова из письма Ф. И. Тютчева к
Жуковскому от 6/18 октября 1838. г.: "Вы недаром для меня перешли Альпы... Вы
припасли с собою то, что после нее (умершей жены) я более всего любил в мире:
отечество и поэзию... Не вы ли сказали где-то: в жизни много прекрасного и
кроме счастия. В этом слове есть целая религия, целое откровение" (Тютчев Ф. И.
Соч.: В 2 т. М., 1980. Т. 2. С. 33) -- подтверждают, что память об этой встрече
сохранилась надолго. Письма Тютчева к Жуковскому и с упоминанием его имени
пронизаны чувством глубокой любви: "Я не знал человека, чьи деяния заставляли
бы менее ощущать ужас перед бренностью бытия, который охватывает нас, когда
мы заглядываем в невозвратное прошлое <...> столь поистине достойной была его
жизнь" (там же, с. 275). В свою очередь Жуковский так отзывался о Тютчеве: "Он
человек необыкновенно гениальный и весьма добродушный, мне по сердцу" (Изд.
Ефремова, т. 6, с. 502). 29 июля 1852 г. Тютчев присутствовал на похоронах
Жуковского, тело которого было перевезено из Баден-Бадена и погребено в
Александро-Невской лавре. Память о Жуковском он сохранил до конца жизни, и в
этом смысле поэтический триптих Тютчева о Жуковском -- характерный образец
поэтической мемуаристики.
30. Совр. 1854. Т. 64. С. 46; под заглавием "На смерть Жуковского".
1 Он были мне Омировы читал... -- 18 августа 1847 г. в Эмсе Жуковский
читал Тютчеву свой перевод "Одиссеи" Гомера. "Я провел несколько прекрасных
мгновений с Жуковским, занимаясь чтением его "Одиссеи" и с утра до вечера
болтая о всевозможных вещах, -- писал тогда же Тютчев жене. -- Его "Одиссея"
будет действительно величественным и прекрасным творением..." (Тютчев Ф. И.
Соч. М., 1984. Т. 2. С. 140).
2 Лишь сердцем чистые, те узрят Бога! -- несколько перефразированное
евангельское изречение (Мат. 5, 8).
31. Временник Пушкинского дома. Пг., 1914. С. 40 (по списку в письме к
П. В. Жуковскому, сыну поэта). Написано в пятую годовщину со дня смерти В. А.
Жуковского, в 1857 г., на форзаце несохранившегося экземпляра 10-го тома его
сочинений (СПб., 1857), подаренного Тютчевым дочери Дарье. Тютчев был
членом комитета по редактированию этого издания.
1 ...на Западе исчез... -- намек на то, что Жуковский умер в Германии, где
провел свои последние годы.
32. РА. 1874. Вып. 10. Стб. 18 (и в первом издании аксаковской
"Биографии Ф. И. Тютчева"). Датируется 17 апреля 1873 г. по списку Д. Ф.
Тютчевой. Воспоминание о посещении с отцом 15-летним Тютчевым
Жуковского, который был в то время учителем русского языка вел. княгини
Александры Федоровны и жил в Кремле, в Чудовом монастыре.
1 Речь идет о рождении Александра II, к 55-летию которого и было
написано это стихотворение.
А. Н. МАЙКОВ
Аполлон Николаевич Майков (1821--1897) вступил на поэтическое
поприще, когда Жуковский уже завершал его. Незадолго до смерти через
посредство П. А. Плетнева Жуковский познакомился с ранними поэтическими
опытами Майкова. "Благодарю вас за доставление стихов Майкова, -- писал
Жуковский Плетневу, -- я прочитал их с величайшим удовольствием. Майков
имеет истинный поэтический талант, я не читал его других произведений; слышу,
что он еще молод; следовательно, перед ним может лежать еще долгий путь. Дай
Бог ему понять свое назначение, дай Бог ему приобресть взгляд на жизнь с
высокой точки, то есть быть тем поэтом, о котором я говорю в моем письме к
Гоголю, и избежать того эпикуреизма, который заразил поэтов и осквернил
поэзию нашего времени" (Плетнев, т. 3, с. 716--717). В письме к М. П. Погодину
того же времени Жуковский говорит, что Майков "может начать разряд новых
русских талантов, служащих высшей правде, а не материальной чувственности"
(Барсуков, кн. 11, с. 415). Благословение "Коломба русского романтизма", его
завещание во многом определило творческое развитие Майкова, его отношение к