Силы покидали меня и только за счёт того, что я стоял на четвереньках, я ещё не завалился набок.
Рёв монстра огласил пещеру, от чего даже с потолка стали отваливаться камни, падая вниз, а сам исполин вставал на своих лапах, открывая пасть.
— Подавись сука с первого куска. — Откинулся я назад готовый последний раз провести атаку.
У меня работала только левая рука, а вот правая весела плетью, по которой текла кровь и зияла раскрытая резная рана.
Монстр, уже встав на лапы и издавая хрипящий рычание, задирая морду в победной стойке, открывая пасть, как можно шире.
Я же, уже не мог использовать силу царя и призвав большое количество нитей на одной руке, сколько было возможно в моём состоянии, формируя подобие копья.
Мозг лихорадочно прикидывал, как я ударю ровно в тот момент, когда тварь, своей пастью решит заглотать меня, и я постараюсь разрезать горло этого монстра, изнутри, забирая его с собой.
И вот настал миг, когда я, смотря в лицо смерти, видел, как башка монстра, изогнувшись, раскрыла пасть и устремилась ко мне.
В это мгновение я напряг руку и выбросил конечность с нитями вперёд. Но сильнейший взрыв сзади повалил моё и так слабое тело на землю, руша мои планы.
Упав набок, я сжал зубы и почувствовал дикий жар, будто меня вот-вот скинут в жерло вулкана. В голове промелькнула мысль, что ещё один монстр покусился на обед этой твари, и завалит тварь, дабы сожрать меня.
Перед моим плывущим в тумане взором, я видел, как неистовое пламя охватило монстра, и тварь стала метаться в панике, ударяясь о стены пещеры, желая сбить с себя огонь. Но вдруг лапы монстра обледенели и под противоборством стихий рассыпались сотнями кусков льда, лишая монстра средства для передвижения.
Враг, рухнув на пузо, словно кузнечик, оттолкнулся хвостом и влетел в соседний заваленный ход, пробивая завалы словно бур. Истошно рыча и шипя, монстр быстро уползал в расчищенный проход.
Я же, скрепя зубами, повернулся на спину и, опираясь на локоть левой руки, приподнял тело.
— Ну, кто тут ещё хочет комиссарского тела⁉ — Выкрикнул я, готовый ещё побороться за свою жизнь.
— Я хочу дорогой мой. — Донёсся женский голос чуть в стороне.
Я удивлённо повернул голову через плечо, держа равновесие, удивляясь, что монстры начали чесать по-нашему. Но увидел не монстра, а Калисто.
Демоница стояла у развороченного, словно танковыми снарядами прохода, а вокруг неё оседало бушующее пламя.
— Дорогой? — Сел я на жопу и достал измятую пачку Беломора и зажигалку.
Окровавленные пальцы достали папиросу и вставили в зубы, после чего я закурил, засовывая пачку обратно в карман штанов. Девушка прошла ко мне и, встав со спины, положила свои руки мне на плечи.
— Да, дорогой. Ты же сам мне признался, когда хотел меня спасти от монстра. — Хихикнула женщина, сжимая пальцы на плечах.
— Аааай, — скривился я от нажатия на правую ключицу, где в паре сантиметров от пальцев Калисто, начиналась рваная рана. — Не дави так, я щя помру, прям тут.
Руки девушки быстро исчезли с плачей и Калисто, обойдя меня села на корточки рядом со мной.
— Надо быстрее выбираться от сюда. А то ты весь разбит в пух и прах. — Смотрела Калисто через разорванную практически полностью майку на уже подсыхающую рану от языка монстра.
— Правда, что ли? Только заметила, — скривился я от боли во всём теле. — Стоять! Ты знаешь, как, отсюда выбраться⁉ Ахеренно! Что ты раньше-то молчала. Едрить тебя за ногу! — Истерил я, сидя на жопе пуская вверх клубы дыма.
— Я хотела умереть. Но сейчас не хочу. Я хочу быть рядом с тобой. — Вынула женщина папиросу из моего рта и завалила меня на спину, жадно целуя в губы.
Пока её язык накручивал кренделя в паре с моим языком у меня во рту, я чувствовал, как мне становится лучше.
Нет, боль оставалась, и усталость вместе с упадком физических сил, но вот неведомая мне энергия всё проникала и проникала в моё тело, будто укрепляя меня изнутри.
Оторвавшись от моих губ, я видел как глаз Калисто, так и светился, чуть ли не фанатичной любовью к моей персоне.
— Я пойду, обрушу лаз, дабы тот монстр не вернулся, а ты пока отдыхай любимый.
— Ты не чё не перепутала? Когда я стал любимым-то? Если это от безысходности, то я против. Мне жалости не надо. — Затянулся я возвращённой мне папиросой, лёжа на земле.