Лекс открыла дверь после первого же стука. Схватила Диану за руку, втянула в дом и обняла. Ее бойфрэнд Эдриан молча прошел мимо немой сцены, молча внес чемоданы, молча скрылся с ними в гостиной.
— Я купила вино. Хочешь, напьемся? — спросила Лекс, поглаживая Диану по волосам.
— Хочу.
— А Эд потом уложит нас спать.
— Ты лучше всех, — пробормотала Диди. — Я говорила?
— Можешь повторить, я не против.
За время недолгой поездки на окраину города Билли успел позвонить двадцать шесть раз. А еще он прислал тридцать сообщений. Сначала они были с оттенком недоумения, потом пошли тревожные, и после пятнадцатого до изменника все-таки дошло, почему квартира утратила признаки наличия хозяйки. После тридцатого сообщения номер Билли отправился в черный список.
В гостиной на полу был расстелен большой кусок пленки. В центре куска стоял стул. На стуле сидела Диана, глядя в одну точку на стене. За спиной Диди стояла Алексис с садовыми ножницами, одолженными у соседки-цветовода.
— Ди, я не могу, — вздохнула Лекс, замерев с поднятыми ножницами.
— Режь, — коротко приказала Диана.
— Не надо, они только отросли до нормальной длины.
— Нечего жалеть. Режь.
Эдриан, опиравшийся на низкую перегородку между кухней и гостиной, и потягивающий кофе, решил внести свою лепту.
— Хочешь, я отрежу? — предложил он, приложившись к чашке.
— Нет!
Два голоса прозвучали одновременно. Эд флегматично пожал плечами и молча вышел из дома через заднюю дверь. Очень разумный поступок.
Этот спор продолжался уже пятнадцать минут. Он шел все то время, пора разворачивалась пленка, искались ножницы, вытаскивался стул. Диана никогда не жалела волос. Ее прическа страдала первой, когда что-то шло не так. В Лондон она приехала с каштановой копной до лопаток и выбритым виском. Когда ее и Алексис уволили с работы, первой покупкой стал самый дешевый осветлитель в супермаркете, и через пару часов из ванной комнаты вышла «кукольная» блондинка, с пережженными волосами до плеч. А дальше… Рыжий, красный, фиолетовый, черный цвета. Ежик, мальчишеская стрижка, асимметрия… Знаковые события знаменовались экспериментом на голове Дианы.
Все прекратилось, когда наступила стабильность. Парень, дом, работа… Волосы отросли, срезались концы диких оттенков, и остался натуральный каштановый цвет. А длина уже опустилась чуть ниже линии плеч.
— Если ты этого не сделаешь, я отберу ножницы и отрежу сама, — без всяких эмоций проговорила Диди, все еще глядя в стену.
— Я их тебе не отдам.
— Я и спрашивать не стану.
Снова наступило молчание. Алексис топталась за спиной, то поднимая руку, то снова опуская. Диана вздохнула.
— Я сейчас пойду в магазин, куплю осветлитель, закроюсь в ванной, и сожгу себе всю башку. Эдриан! — она повысила голос. — Ты же отвезешь меня в супермаркет?
— Как скажешь, Диди, — донеслось со стороны крыльца.
— Вот. Он отвезет. Так что лучше режь.
— Ладно-ладно! — Лекси сдалась. — Ведешь себя, как инфантильный подросток.
— Не жалей, отрезай половину.
— Сама разберусь. Не дергайся.
Алексис громко втянула воздух через нос, шумно и протяжно выдохнула, примерилась и первый раз щелкнула ножницами.
— Все. Одна прядь есть. Может хватит? Ее еще можно замаскировать.
— Надоело! — выпалила Диана, подскакивая со стула.
Вырвав из рук подруги садовый инвентарь, она не глядя собрала волосы в хвост и резко отсекла все, что вылезало из кулака. Все случилось настолько быстро, что Алексис не успела предпринять попытки отобрать инструмент. Обе девушки замерли статуями, глядя, как каштановые пряди планируют вниз. На несколько мгновений время замерло. А потом Лекс судорожно вздохнула и перевела взгляд на Диану.
— Ну вот и все, — тихо сказала Диди, и метнулась к задней двери дома.
Она чуть не налетела на Эдриана, сидящего на крыльце. Затормозив буквально в дюйме, сделала шаг в сторону, спрыгнула босиком на траву и помчалась дальше, к скамейке, сбитой из деревянных поддонов. Опустилась на крашеные белые доски, уперлась локтями в колени и уставилась в раскрытые ладони. Акт вандализма над собой был совершен. Раньше это приносило какое-то облегчение. Анекдот про то, что любую ситуацию может спасти новая стрижка, безотказно работал на Диане. Новая прическа, новая жизнь, все заново. Но в этот раз механизм дал сбой. Проблема не улетела на раскатанную в гостиной пленку вместе с прядями каштановых волос. Боль и обида не отступили, легче не стало, опустошение не прошло.