— Тэхен! Тэхен! — разъярённый Намджун трясёт брата за плечо, но тот смотрит пустым взглядом, — Приди в себя, Ким!
Он наблюдает, как Джин направляется к образовавшейся небольшой толпе, а сам двигаться не может. Видит, как жених, подхватив девушку, почти бежит к машине. Взглядом провожает.
— Хосок! Немедленно найди стрелявшего! Немедленно! — рычит Юнги, одновременно располагая Бель на заднем сидении чёрного автомобиля.
Мисук садится рядом, придерживая голову девушки в белом, поглаживая аккуратные локоны. Отстегивает фату с красными пятнами, кидает к ногам.
Юнги жмёт на газ, давя слишком резко. За ним немедленно выезжает ещё несколько машин. За рулём одного из них он видит Ким Сокджина. Но Тэхена и Намджуна нет. Отмахивается, вдавливая педаль до упора. Через зеркало заднего вида кидает взгляды на побледневшую Бель, сжимает руль, так что костяшки белеют.
— Мисук, прижми место выстрела, — приказывает он, снимая пиджак.
Мисук прижимает чёрную плотную ткань к ране. Руки женщины дрожат, тихие слёзы капают из карих глаз. Неужели юная Госпожа вот так умрет? Она и думать об этом себе запрещает.
Бель сильная. Достаточно сильная, чтобы выжить и быстро выздороветь.
***
Хосок достаёт из-за пазухи черный матовый пистолет, ранее скрытый пиджаком. Он понимает: стреляли с крыши гостевого дома, расположенного на территории особняка. Но как чужак смог проникнуть внутрь? Или это был вовсе не чужак?
Никаких следов. Никаких зацепок. Крыша пуста. Он обходит каждый метр, каждый угол проверяет. Прикидывает примерное место выстрела. И в этом месте, среди песка и пыли, вдруг находит гильзу. Рассматривает. Совсем обычная. Такими пулями может пользоваться любой. Сжимает ее в кулаке.
Единственное, что он может проверить – это камеры видеонаблюдения. Быстро направившись в комнату охраны, он ищет камеры, захватившие здание, эту крышу. И, похоже сам Дьявол благоволил наемнику, потому что та часть крыши являлась слепой зоной. Но ведь камеры должны были захватить то, как он вошёл и вышел. Ничего. Абсолютно. Каждого на видео Хосок знает лично, все они были там в момент выстрела. Запускает пятерню в волосы, слегка оттягивая, приказывает в пятый раз включить видеозапись. Вглядывается в каждую фигуру, в каждую спину, в каждое движение.
***
Тэхен сидит на стуле рядом с Джуном в коридоре больницы. Голова опущена, глаза прикрыты. Осознание того, что произошло, начало вкрадываться медленно и больно.
— Кто? Кто стрелял, Джун?
— Не знаю, но мы выясним. Все выясним.
— Это все из-за тебя, ублюдок! — вскочил он, направившись к стоящему у стены Юнги, схватил того за воротник испачканной белой рубашки, — Ты виновен! Она не должна была получить пулю вместо тебя! Это покушение было на тебя, но моя сестра сейчас борется со смертью в этой гребанной больнице!
Юнги молчит, позволяя Тэхену выплеснуть весь гнев и всю боль. Возможно, тот прав. Мозг Юнги обдумывает каждый вариант.
— Успокойся, Тэхен. Эта пуля явно предназначалась для Бель. Он стоял спиной и был слишком лёгкой мишенью. Хоть я и не защитник Дракона, но это покушение было совершено только на нашу сестру, — серьезно и размеренно произнёс Намджун, потянув на себя Тэхена. Тот все же отпустил Юнги, снова заняв прежнее положение на стуле, нервно запустив руки в растрепавшиеся волосы.
Слёзы Мисук стали ещё более горькими от осознания сказанного Намджуном заключения. Все в этом коридоре, Юнги, Тэхен, Джин, Мисук, знали, что Намджун прав. И эта правда поражала, ведь Бель не могла иметь врагов. Их имеют Юнги, ее братья, только не она.
Хосок, только пришедший в больницу, выглядит сосредоточенным и крайне хладнокровным.
— Я проверил все. Каждую камеру, каждого гребанного человека, и каждого из них мы знаем лично, все находились на церемонии во время покушения, — полушепотом произносит он, подойдя к Юнги вплотную.
— Что-то ещё? — зажимает переносицу длинными пальцами. Голова трещит, вены пульсируют, зубы сжаты.
— Я нашёл это, — протягивает гильзу из стали.
Юнги лишь сжимает металл, губы превращаются в тонкую линию, глаза полны колючих льдинок.
— Я знаю, кто он. Оставайся здесь, — приказывает, быстрыми шагами удаляясь прочь.
***
Мужчина за рулём выглядит сосредоточенным. Сильная энергия ярости исходит от него волнами. Запускает пятерню в чёрные волосы. Не обращает внимание на кровь, которую он так и не успел смыть.
Чёрная машина, словно пантера, с особой грацией и быстротой рассекает воздух загородного шоссе. Подбираясь все ближе к цели, Мин чувствует, насколько разочарован. Только Пак Чимин имеет такой «почерк». И этот «почерк» бывшего лучшего друга он узнает из тысячи других. Только зачем ему было стрелять в жену Юнги? Это предупреждение? Работал ли он в качестве наемника, или это личная выгода?
Ищет имя в списке контактов. Имя это также начинается на букву «Ч», но фамилия его не Пак.
— Ты где шляешься, мать твою?! — рычит он.
— Хён, какого черта ты такой злой? Дай поспать, гадина, — раздаётся хриплое сонное бормотание.
— На меня напали, а ты прохлаждаешься?
— В каком смысле?!
— Я не пострадал. Похоже, это было покушение на мою жену.
— Так ты женился на той девчонке?
— Да. Это случилось на церемонии. Сейчас я еду к предполагаемому наемнику. Прикрой меня. Я перешлю координаты через смс.
— Я еду, хён.
Высокий парень быстро вскочил, на ходу натягивая чёрные джинсы и футболку с коротким рукавом, позволяющим открывать вид на вытатуированный рукав на левой стороне. Набросив сверху кожанку, тот выбегает в спешке к машине. Короткие тёмные волосы взъерошены, большие «детские» глаза выглядят, как два сверкающих от злости бриллианта. Пирсинг на брови шевелится в такт желвакам на скулах.
Оповещение на телефоне с адресом. Он знает, кто живет там, почти в горах, но не хочет и думать о таком положении дел.
Пак Чимин избежит наказания, просто потому что он Пак Чимин. Как бы Юнги не злился, как бы не хотел убить его, он не сможет, потому что его хёна и Чимина связывает красная нить, тянущаяся с давних времён. Эта нить не рвётся, как бы Юнги не хотел этого. И каждый раз, он позволяет Паку жить.
Чонгук даже завидует такой привилегии, ведь боготворит своего хёна, словно сумасшедший. Юнги для него пример, идеал. Чонгук с подросткового возраста равняется на него. И в пятнадцать мог похвастаться, что сам Дракон учил его стрелять.
Заметив машину неподалёку от большого загородного дома, он паркуется рядом, громко хлопая дверью, выходит к Юнги. Они обмениваются объятиями. Такие сентименты Юнги может проявлять только к младшему. Брошенный беспечными родителями в одиннадцать лет, тот нашёл свой дом в доме Мин. С тех пор Юнги считает его младшим братом. Он стал ему и отцом, и братом, и другом.
— Неужели это он? — кивает в сторону дома.
— Он оставил гильзу, — вкладывает в протянутую руку.
Чонгук сжимает зубы. Отводит взгляд.
— Твоя жена умерла?
— Нет. Я надеюсь на это. Сейчас она борется. Колючка сильная, и я уверен, что все обойдётся. Думаю, Чимин специально промазал. Это я и хочу выяснить.
— Каков твой план?
— Тебе нужно держать его на мушке, Гук, пока я задаю свои вопросы. Подбей парочку вещей в его домике.
Чонгук кивает, наблюдает за уже отъехавшей машиной Юнги. Открывает багажник и, с азартом потирая ладони, с лязгом достаёт оружие. Умение стрелять оказалось не просто навыком, своего рода талант, который был развит благодаря молодому главе «Белых Драконов». Несмотря на разницу в семь лет, они нашли общий язык – оружие. Прошло одиннадцать лет, и Чонгук ни разу не промахивался. Этим и он, и его учитель безумно гордились.
Заняв удобное положение среди деревьев на небольшом склоне рядом с домом, он раскладывает снайперскую винтовку. Через оптический прицел видит Юнги, а вскоре и Чимина, вставшего напротив.
Особый «сигнал» в виде касания к воротнику рубашки, посланный Юнги, означал одно. Прицел. Выстрел. Стоящий рядом с Чимином охранник падает, отхватив пулю прямо в лоб. Юнги будет ругать младшего, потому что приказ был подбить парочку вещей, а не людей, но Чонгук зол. И пусть Чимин скажет спасибо, что пуля просвистела мимо него.