Марко широко распахнул руки и пошел к ним навстречу, явно намереваясь лично поприветствовать объятиями каждую. Качнув головой, та, что была впереди, выстаивала перед ним руку и прошествовала мимо, показывая свою позицию нагляднее некуда. Мужская половина зала одобряюще загудела. Марко невозмутимо предложил свои объятия второй, которая с усмешкой обогнула его, как дверь, внезапно открывшуюся навстречу. Не сдавшись, он потащил свои объятия к третьей, которая прошагала мимо, будто и не заметив его, а потом обернулась и помахала ручкой на прощание. По залу пронеслась волна хохота. Пожав плечами, Марко послал всем трем по воздушному поцелую и ушел со сцены.
— Правильно, вали уже! — опять заворчал мой сосед. — Пусть уже девчонки развернутся!
Тем временем девушки грациозно продефилировали к микрофонам.
— Всем привет! — крикнула первая.
— Мы — группа “Миссия”! — крикнула вторая.
— И мы хотим, — подхватила третья, — доставить вам…
— Удовольствие! — закончили они на три голоса.
Тут же вдоль сцены взорвалась целая череда ярких фейерверков, наполнив воздух искрами. По залу разнеслась бодрая ритмичная мелодия, и всю толпу мигом затянуло в эти звуки, как ураганом.
“Руки твои сжимают бедра мои,
ты хочешь больше,
но я не дам без любви…”
То, что творилось на сцене, сложно было описать словами. Эти девчонки словно пытались разом соблазнить весь зал, показав такой максимум секса, на который только способны. Они сжимали и тискали микрофоны, тыкаясь в них губами, ерзали бедрами по стойкам, то ли протирая, то ли увлажняя их своими трусиками. Со стороны казалось, что они трахали микрофоны — причем так горячо, что каждый парень не отказался бы оказаться на месте этих железок.
Сладко выдыхая слова, они не танцевали, а извивались — как чемпионки по стриптизу, которые показывали мастер-класс — не раздеваясь, потому что одежды на них и так практически не было. Короткие подолы то и дело взлетали вверх, и с первого ряда я мог отлично рассмотреть их белоснежное белье — и не только я. Оператор, явно профи и большой их фанат, просто пожирал их тела камерами. В итоге на огромных экранах над сценой зрители, не видевшие ничего из того, что видели первые ряды, могли увидеть гораздо больше.
“… хочешь меня,
но себе я верна,
и для тебя моя позиция одна…”
С каждым новым “не дам” они заводились все сильнее. Их возбуждение передавалось и толпе, кричащей все жарче и пританцовывающей в экстазе. Секс со сцены будто обильно лился в зал, накрывая всех предоргазменными судорогами. Басы, вырывавшиеся из огромных колонок, вводили в странный полутранс, а бит мелодии все больше напоминал фрикции. Дома перед телевизором такого эффекта не было — здесь же я словно сам занимался сексом с этими девчонками, и их извивающиеся тела показывали, что я на верном пути.
Хотя, похоже, путь тут у всех был один. Краем глаза я заметил, как мой сосед засунул руку в карман, явно не только для того чтобы спрятать смартфон. Я бы с удовольствием отошел, но некуда: повсюду творилось то же самое. Ладно бы только парни, но даже девчонки смотрели на сцену осоловевшими глазами. Как-то незаметно выступление “Миссии” дополнилось ощущением, что я стою посреди мастурбирующей толпы.
Наконец мелодия начала смолкать. Под финальные звуки две, стоявшие по краям, подошли к третьей у центрального микрофона и тесно прижались бедрами друг к другу. Три роскошные груди, еще подпрыгивающие от недавних танцев и тяжелого дыхания, выстроились в ряд, как бы спрашивая, какая нравится больше. Можно подумать, это был легкий выбор.
— Не дам!.. — горячо выдохнула первая, чуть ли не коснувшись губами микрофона.
— Не дам… — томно протянула вторая, полируя рукой стойку.
Теперь они делили один микрофон, соперничая за то, кто прильнет к нему следующей. Все парни в зале застыли, впиваясь в них глазами — представляя, как бы они могли соперничать за кое-что другое. Метафора была слишком прозрачной.
— Никогда тебе! — зажмурившись, страстно крикнула третья.
— … не да-ааа-ам!.. — закончили они снова на три голоса.