Энни Стотт понимала, что, с тех пор как Ивэн исчез, ситуация изменилась. Ни по радио, ни в газетах о нем ничего не было слышно. А это могло означать, что гнусный мальчишка проболтался и полиция здесь для того, чтобы поинтересоваться насчет него, а не Люси. Тревога, вызванная этим соображением, выбила ее из колеи: она все еще стояла у раздвинутых занавесок, смотря в сторону хозяйственных построек, совсем забыв о том, что не привела в порядок постель в комнате Люси.
Полицейский Хардман вошел в кухню на ферме.
— Здравствуйте, мистер Туэйт. Еще одна неприятность. Не похитили ли вы недавно какого-нибудь ребенка?
— Чертовски не похоже, Берт. Своих хватает. Мерзкое это дело.
— И когда только погода наладится? Моя жена сильно простудилась. Болеет тяжело.
— Мы попали в хорошую заварушку, если вы меня спрашиваете. Мать!
Миссис Туэйт вышла, торопясь.
— Слышала ваш голос, мистер Хардман. Что случилось? Хозяин опять не так заполнил анкету?
— Предложи Берту чашку чаю, мать. Он ищет ребенка, которого украли.
— Ну, он не найдет здесь его, бедняжку. Считаю, что это просто позор. Три куска сахару, мистер Хардман?
— Спасибо. — У Хардмана были пушистые усы, и он пил чай, громко причмокивая. — Ваши ребята не видели кого-нибудь, похожего на пропавшего ребенка? — важно спросил он.
— Если бы они видели, то мы бы вам сказали, — ответила миссис Туэйт чуть резко. — Хотите осмотреть дом?
— Я-то не хочу, миссис. Мне приказано это сделать.
— Мать, не лезь в бутылку. Берт находится при исполнении служебных обязанностей.
— Это все процесс исключения, — сказал Хардман, отдуваясь в усы. — Только быстро осмотрю все, понимаете? А как те люди в Коттедже контрабандистов?
— Мы мало видимся, — сказала миссис Туэйт. — Эта доктор Эверли пренеприятная штучка. Считает, что ее племянник слишком любит моих ребят.
— Ну-ну, мать. Ивэн слабого здоровья. Джим сказал, что сегодня он опять в постели.
— Они давно тут?
— Две недели. Молодой мистер Каннингем, это ее брат, приехал сначала, за несколько дней до миссис Эверли и мальчика.
Очень приятный джентльмен. Удивительно, что его и эту брюзгу родила одна мать.
— Они что, близнецы? — спросил Берт.
— Нет. Вы же понимаете, о чем я говорю. Они совершенно не похожи.
— Ну, наследственность иногда откалывает странные номера, миссис Туэйт. Посмотрите на наших Дадли и Марлен. Никто не подумает, что это брат и сестра. А вы?
— Кукушка в чужом гнезде, Берт? — улыбаясь, произнес фермер. Его жена была шокирована. Берт Хардман затрясся от подавленного смеха.
— Помните, когда я впервые поступил в полицию… Чарли Пирс… был фермером в Ноухилле… он женился на одной из дочерей старого сквайра. Уж очень капризной она была. Ну… — У этой истории был весьма заковыристый конец.
Берт Хардман неохотно встал.
— Спасибо за чай, миссис. Я только обойду дом, а потом отправлюсь к Контрабандистам.
— Напрасно потратите время, мистер Хардман, — съязвила миссис Туэйт. — Сэр Генри никогда не сдаст свой коттедж банде похитителей. Как вы думаете?
— Никогда и не думал. Ну, вы ведь читаете теперь в газетах, что эти самые важные персоны из Оксфорда и Кембриджа ничуть не лучше большевиков.
— Вы только послушайте его! — злобно хихикнула миссис Туэйт. — Может быть, вы наконец получите повышение, Берт!
Коэффициент умственного развития полицейского Хардмана не был высоким. Но он обладал способностью, которая служила ему достаточно хорошо в его скромной профессии: инстинктивной реакцией сельского жителя на определенные человеческие типы. Он не пробыл с Полом и Энни и двух минут, как внутреннее чутье подсказало ему, что эта парочка чем-то напугана и что, в то время как мистера Каннингема можно считать джентльменом, в докторе Эверли он не признал бы леди. Однако по опыту он знал, что даже господа, особенно молодое поколение, могут себя беспокойно чувствовать в присутствии представителя закона. Он увидел их сидящими рядом в небольшой гостиной, отказался от предложения что-либо выпить и достал записную книжку.
— Я занимаюсь расследованием дела по исчезновению девочки Люси Рэгби. Может быть, вы слышали…
— О да. Об этом говорили по радио.