— Вы говорите загадками. О, что это за вонючая штука у меня на шее? А другая на груди.
— Тетя Энни решила, что у тебя бронхит или что-то в этом роде. Думаю, что теперь можно их снять. Если ты обещаешь не открывать окно. Холодный воздух опасен. Обещаешь?
— Обещаю.
Пол убрал английские булавки, которыми были закреплены повязки, и бросил все в угол комнаты.
— Теперь надевай фуфайку. Я принесу тебе завтрак.
Пол сел и стал наблюдать за тем, как Люси ела. «Кажется, он симпатичный человек», — подумала Люси. Но на деле-то он не может быть симпатичным, если помогает сторожить ее. А кроме того, когда он смотрел на нее, ей становилось как-то не по себе.
Пол же думал о том, какой хорошенький мальчик из нее получился, с ее красивой головкой и лучистыми серыми глазами.
— Можем ли мы открыть занавески? — спросила она немного спустя.
— А почему нет?
Люси оглядела снежную пустыню.
— Хотелось бы покататься на санках, — произнесла она тоскливо.
— Возможно, в один прекрасный день это и произойдет.
— О, когда же? Завтра? Но снег может растаять… — Голос Люси задрожал, и она не могла продолжать, вспомнив, что отец обещал покатать ее на санках.
— Уж не собираешься ли ты опять заплакать?
Его тон не только вызвал в ней возмущение, но и осушил ее слезы.
— Это нечестно. Вы же знаете, что я не могу здесь чувствовать себя счастливой.
— За тобой ведь хорошо присматривают, не так ли? — сказал Пол, отводя глаза.
— Но я хочу обратно к папе и Елене. Я не знаю, зачем вы тут меня держите.
— Надеюсь, что скоро… ты вернешься к ним.
Люси пристально посмотрела на него, пытаясь, понять, можно ли ему верить.
— Вы можете поклясться? Поклянитесь страшной клятвой.
Пол проглотил комок, стоявший у него в горле.
— Клянусь.
— Сегодня утром я видела страшный сон. Как будто я ищу везде папу и не могу найти его.
— Не унывай, Люси. Не сыграть ли нам в шашки?
— Я бы лучше приняла ванну. Я вся вспотела.
— Прекрасно.
Он проводил ее в ванную комнату, открыл воду. Когда она кончила мыться, он уже ждал ее у двери и нарочно вдохнул воздух у ее головы.
— Ты пахнешь замечательно, Люси.
— Что? Я должна оставаться взаперти весь день? Там так скучно. Из окна ничего не видно.
— Спрошу у Энни. Не понимаю, почему бы не разрешить тебе погулять немного у дома. — Ведь теперь Ивэна здесь больше не было. — Но ты, знаешь, что такое слово чести?
— Это то, что дают узники.
— Да. Можешь ты обещать, что не будешь пытаться убежать? Все равно далеко не убежишь. Все дороги занесены снегом. Так даешь слово чести?
Возможно, так следовало бы обращаться с мальчиком. Люси простодушно посмотрела на него широко открытыми глазами.
— Конечно, даю. Мое слово чести. — Она уже была достаточно женщиной, чтобы не обращать внимания на такие пустяки, и смутно понимала, что Пол был тем «слабым местом» в стенах ее тюрьмы, с которым можно было пошутить.
— Ну, я посмотрю, что скажет Энни.
— Но я думала… вы считаете, что она вовсе не чокнутая?
Маленький пухлый рот мужчины недовольно скривился.
— Не все время. Ее можно и задобрить. — Он размышлял о том, что независимо от того, удастся ли их попытка шантажа или нет, они должны решить, как поступить с ребенком, и было бы как раз неплохо расположить девочку к себе. Он перестал думать о неприятных вещах, о том, что Петров мог заставить ее замолчать навсегда.
Пол потрепал торчащие волосы Люси.
— Не беспокойся. Я присмотрю за тобой.
Она машинально наклонила голову в сторону, так как не любила, чтобы ее ласкали незнакомые люди. Но потом, вспомнив, что должна подыгрывать ему, схватила его за руку.
— Можно мне остаться в этой комнате? — спросила она.
— Но все твои книги и вещи в другой комнате.
— Могли бы вы принести мне что-нибудь, чтобы поиграть? Я писала… — выпалила Люси.
— О, этот твой рассказ. Мне очень жаль, но Энни нашла его сегодня утром и уничтожила.
— Уничтожила? Но почему?
— Она иногда делает странные вещи. Не обращай внимания. Можешь начать писать другой рассказ.
— Но она не имела права…
— А я прослежу, чтобы она не хватала его своими длинными-длинными когтями.
Но Люси не успокоилась:
— Я думаю, она разорвала эти листки, потому что там было написано про девочку, которую украли. Это низко с ее стороны.
— Не придирайся ко мне, девочка. Вы, женщины, как привяжетесь к чему-то одному… Ну, что тебе принести?
— Пожалуйста, принесите книжку. Она около кровати.