Найджел взглянул на когда-то прекрасное лицо, теперь же измученное и изменившееся до неузнаваемости.
— Нет, Елена, я не презираю вас. Я могу лишь догадываться о том, что случилось. Вы же должны рассказать нам все. Но прежде всего — знаете ли вы, куда они увезли Люси?
— О, если бы я только знала, я бы сказала вам! Верите ли вы мне?
— Да. Но вы даже не можете предполагать… в Лондоне ли она или где-нибудь поблизости от нас?
— Нет. Сожалею. О Боже, зачем я только доверяла им! — вскрикнула Елена.
— Вы и должны были это сделать. Это был шанс обрести Ивэна.
— Да, — ответила она живо. — Вы понимаете. Может быть, если бы я могла иметь еще одного ребенка… Я пыталась полюбить Люси. И я любила ее. Но это было не мое родное дитя. Жизнь моя теперь кончена. Если бы я только могла возвратить Люси Алфреду… Но боюсь, ее уже нет в живых. И я несу ответственность за все происшедшее.
Вдали послышался перезвон колоколов. Они возвещали пришествие Нового года. «Только этого нам и не хватало», — с горечью подумал Найджел.
— Расскажите мне все с самого начала, — попросил он Елену.
— В сентябре они вступили со мной в контакт. Я думала, когда бежала в эту страну, что все подобное осталось позади. Мне следовало быть умнее.
— Прежде всего они сообщили вам, что Ивэн жив.
— Да.
— И вы поверили им?
— Сначала нет. Я не доверяла им. Я ведь не глупа и уже знала, какие методы они используют. Слишком хорошо знала. Даже тогда, когда они рассказали мне про медальон. Это фамильная ценность, оставшаяся от моего первого мужа. Его тоже звали Ивэн. И даже когда они сказали о родимом пятне на теле мальчика, я не очень поверила им. Но хотела верить. Очень хотела. Можете вы понять меня?
— Да, моя дорогая, — ответила Клэр.
— Я подумала, что они осмотрели мальчика после того, как застрелили человека, который нес сына до границы. Тогда шел снег. Я хотела бежать обратно к моему ребенку, но друзья остановили меня. Они сказали, что мой мальчик… Это и заставило меня не возвращаться обратно. Ребенок лежал совершенно спокойно на снегу в нейтральной зоне. Я думаю, что он был оглушен во время падения. Мой маленький Ивэн! А теперь он замерз в снежном сугробе.
Елена не могла говорить, представив эту ужасную картину, возникшую в ее воображении.
— Но в конце концов они вас убедили? — продолжил вопросы Найджел.
— Да. Пограничники, стрелявшие в нас, подобрали ребенка и обнаружили, что он жив. Один из них принес его на ферму, где его накормили и обогрели. Случилось так, что фермер тайно сочувствовал нам. Мы прятались у него на ферме накануне перехода через границу. Фермер и его жена держали у себя Ивэна почти год. Но связи со мной не было. По прошествии года режим решил, что Ивэн должен быть передан в государственный приют для сирот. Когда человек, установивший со мной контакт прошлой осенью, увидел, что я не верю тому, что Ивэн жив, он устроил мне свидание с этим добрым фермером. Он также устроил свидание фермера и его жены с Ивэном в приюте, чтобы они удостоверились, увидев родимое пятно на теле Ивэна, что он тот самый ребенок, которого они когда-то приютили. Поэтому я в конце концов поверила.
В комнате наступило долгое молчание. Лишь порывы ветра доносили сюда временами перезвон колоколов.
— Теперь мы подошли к самой трудной части рассказа, — заметила Клэр, грея в своих руках холодные руки Елены. Та слабо улыбнулась, тронутая вниманием Клэр.
— Да. Пожалуйста, учтите, что я не пытаюсь оправдаться, а лишь все объясняю. Я никогда не прощу себе, что покинула Ивэна. Но когда я узнала, что он жив… узнала, что обрекла его на детство в приюте, на то, чтобы его оболванили и превратили в маленький автомат… тогда я стала страдать более, чем прежде. Понимаете, когда мой муж умирал у меня на руках во время Восстания, его последними словами были слова, в которых он вверял моим заботам маленького Ивэна. Это был священный долг… О, почему колокола все продолжают звонить?
— Они скоро перестанут. Они возвещают Новый год.
— Новый год! Он может быть хуже, чем прошедший. Он должен возвещать смерть, а не жизнь… в этом проклятом мире. — Даже испытывая душевные страдания, Елена бессознательно в какой-то мере выказала себя актрисой. — Пожалуйста, поймите. Я любила Алфреда и бедную маленькую Люси. Они помогли мне обрести душевный покой. Но Ивэн, мой первый муж, был величайшей любовью в моей жизни. Такая приходит лишь один раз. А возможно, и никогда. Но уж если приходит, ничто потом уже не может сравниться с ней… во всяком случае, для женщины. Когда я услышала, что маленький Ивэн жив, все остальное для меня утратило всякое значение. Лишь бы спасти его… и попытаться возвратить ему потерянные годы, быть верной клятве, данной его отцу.