— Ребенок жив. Мы должны действовать, основываясь именно на этом допущении.
— Хорошо. Они постараются захватить девочку с собой. Далеко уехать им не удастся. Мы не можем рисковать ее жизнью во время перестрелки. Но если они увидят, что мы приближаемся к коттеджу, это создаст опасную ситуацию. — Он обратился к Елене: — Миссис Рэгби, теперь все зависит от вас. Постарайтесь задержать их разговорами как можно дольше, а также не находиться вблизи окон. Мы встретимся очень скоро…
— Не беспокойтесь. Я все поняла.
Спаркс колебался какое-то мгновение, затем пожал руку подопечной ему арестантки и, пожелав успеха, разрешил ей идти.
Из окна спальной комнаты хозяина фермы они видели, как она твердым шагом шла по дороге, постучала в дверь коттеджа…
— Идите и узнайте, кто там, — приказал Петров Энни. — Меня не должны видеть.
Он не заметил фигуры женщины, промелькнувшей за окном гостиной. Энни направилась к двери, решив, что это кто-то из деревни захотел осведомиться о здоровье «Ивэна». Поэтому когда она открыла дверь и посетительница, произнесла: «Здравствуйте. Я пришла узнать о…», то Энни с преувеличенной чистосердечностью прервала ее: «Очень любезно с вашей стороны. Ивэну лучше. Приехал его отец, чтобы отвезти его в Лондон. Мы уже уезжаем. Боюсь, я должна просить…»
Голос Энни постепенно смолк, потому что лицо посетительницы стало таким непреклонным и ожесточенным, точно перед ней была Медуза Горгона.
— Отец Ивэна? Он давно умер. Я — его мать.
Энни в замешательстве уставилась на нее. Петров никогда не рассказывал ей в подробностях о происхождении Ивэна. Но теперь Энни узнала голос посетительницы. Это была миссис Рэгби, которая звонила ей из Домика для гостей.
Энни попыталась захлопнуть дверь, но Елена оттолкнула ее в сторону и вошла в холл.
— Где Люси? Я пришла за ней.
Лицо Энни стало совсем желтым. Прежде чем она смогла ответить, Елена широко распахнула дверь, сделав это более величественно и впечатляюще, чем на сцене.
— Так это вы! — сказала она Петрову.
— Как вы попали сюда, черт возьми, миссис Рэгби?
Елена пересекла комнату и села у окна. «Слава Богу, — подумала она, — здесь только одно окно».
— Я доехала до деревни, спросила, где находится этот дом, и пришла сюда.
— А каким образом вы узнали об этом доме? — мрачно пробасил Петров.
Елена рассказала о послании, которое ухитрилась отправить Люси.
— Я получила его сегодня утром. Оно было адресовано моему мужу, и я вскрыла его.
— Вы вскрыли его?
— Мой муж едва ли смог бы это сделать. Он в больнице.
— В больнице?
— Вам не удалось убить его, — произнесла Елена бесстрастно и сухо. Она презрительно взглянула на Петрова. — Вам нет надобности так беспокоиться. Он все еще без сознания и ничего не рассказал полиции. Не понимаю, зачем вам понадобилось убивать его, если вы получили от него информацию.
Маленькие медвежьи глазки Петрова испытующе смотрели на Елену.
— Это вас не касается, — произнес он наконец. — Вы, конечно, сообщили полиции о письме Люси?
— Сообщила им? — Голос Елены был усталым и раздраженным. Она не совершила ошибки, произнеся следующие за этим фразы возмущенным тоном: — За кого вы меня принимаете? Я слишком глубоко увязла в этом деле, чтобы бежать в полицию.
— Тогда как вы одна нашли сюда дорогу?
— На конверте стоял почтовый штемпель Лонгпорта. Я вспомнила, что видела один коттедж, похожий на тот, что описала Люси, когда мы с мужем в прошлом году проезжали на автомобиле по этим местам.
— Хорошо. Продолжайте.
— Сегодня утром мне разрешили отправиться в Белкастер. Я сказала, что хочу навестить мужа в больнице. Но меня не пустили к нему… он в очень тяжелом состоянии. Потом я приехала сюда.
— С полицией, которая следует за вами по пятам. Это было глупо. Глупо, если не хуже.
— Совершенно уверена, что полиция не следовала за мной. Я привыкла уходить от преследования еще с давних времен.
— Когда вы пытались предать Народное правительство.
Елена пожала плечами.
— Я слишком дорого заплатила за это. Разве не так?
— Можете заплатить еще дороже. Я опять спрашиваю вас: зачем вы пришли сюда? Быстро. Мы должны уезжать.
Елена дотянулась до своей сумки на диване у окна. Петров с быстротой, казалось бы неожиданной в таком увальне, вскочил с места, вырвал сумку из рук Елены, открыл и высыпал содержимое на пол.
— Револьвера нет. До чего же вы нервный, мой бедный Петров, — произнесла Елена соболезнующе. — Вы бы лучше сняли пальто. Вы же вспотели.