— Так что? Не имеет ко мне никакого отношения.
— Тут написано, что это научный эксперимент.
— Ха! Точно с луны свалилось!
— Написано, что будет вознаграждение. Пять фунтов.
— Читай дальше!
— И мы его получим?
— Сью, это первоапрельская шутка.
— В апреле будут другие шутки. Сейчас декабрь.
— Мама не велела нам выходить.
— Ведь пять фунтов, Эрни. Подумай. Ты сможешь купить этот автомат Томпсона, который мы видели в Лонгпорте.
— И кучу жевательной резинки с пузырем. Действуй. Возьми у мамы конверт. Я тебе разрешаю.
Сью выдвинула ящик комода, достала конверт и написала на нем адрес. Затем она сложила голубя, вложила его в конверт и заклеила его.
— Мама не погладит тебя по головке за то, что ты взяла у нее конверт, — сказал Эрни укоризненным тоном.
— Не важно. Я только выбегу и брошу его в почтовый ящик…
В понедельник утром почтальон добрался до Домика для гостей в десять часов пятьдесят минут. Рэгби решил, что, возможно, этот Икс, предполагая, что полиция перехватывает сообщения, попытается связаться с ним по почте, написав на конверте имя, которое будет понятно ему, но не возбудит подозрений полиции. Проходя мимо стола в холле, он увидел письмо, адресованное одному из его коллег по работе, теперь уже покойному. Считая, что вокруг никого нет, Рэгби вскрыл конверт. В нем содержалось приглашение посетить сегодня вечером кафе «Бельвю», находившееся у дороги Белкастер — Лонгпорт, для дальнейших инструкций. К письму была приложена карта-чертеж. Без всякой на то необходимости, поскольку Рэгби знал место: закусочная для шоферов в нескольких сотнях ярдов от места, где одна из дорог, пересекавших долину, круто поднималась вверх, чтобы соединиться с дорогой на Лондон. В письме говорилось, что это его последний шанс и Люси тоже.
Войдя в гостиную, он бросил скомканное письмо в огонь камина, ощущая на себе испытующий взгляд миссис Салливан. Порыв ветра наполнил комнату теплым запахом дымящегося дерева. За окном не переставая падал редкий снег. Его хлопья плясали и кружились на фоне деревьев за лужайкой.
— Никаких новостей, я полагаю? — спросила жена адмирала таким голосом, точно она находилась в комнате больного.
— Боюсь, что нет, — ответил Рэгби коротко. Несомненно, эта женщина была ему симпатична, но он не хотел, чтобы с ним обращались, как с больным.
— Вы не должны терять надежды, — настаивала она.
— Пытаюсь, мадам.
— Как сегодня себя чувствует миссис Рэгби?
— Ночью у нее очень болела голова. Я просил ее остаться в постели.
— У меня есть лекарство…
— Не надо. Я поеду в Белкастер и куплю лекарство по рецепту, который у нее есть, если приступ повторится.
Алфред Рэгби вышел из комнаты. Миссис Салливан посмотрела ему вслед с обиженным видом.
— Он может быть великим ученым, и я уверена, что все мы сочувствуем ему. Но он грубиян, — заметила она уже в присутствии других обитателей дома.
Войдя в небольшой кабинет, Рэгби четко и ясно изложил на бумаге некоторые свои мысли, которые, как ему хотелось, станут известны, если дела обернутся плохо. Он адресовал письмо главе своего научного учреждения, вложив его в конверт для своих поверенных с сопроводительным примечанием, что этот документ должен быть вручен адресату в случае его смерти или исчезновения.
Он еще посидел некоторое время. Теперь, когда нужно было действовать, его ум снова работал с прежней быстротой и ясностью. Он даже почувствовал себя почти бодрым.
Кафе «Бельвю» было в двух милях от Даункомби. Он полагал, что ему лучше добраться туда пешком, поскольку он должен отделаться от полиции, так как существовала опасность, что его автомобиль могут узнать. Жена адмирала, несомненно, оповестила всех о его явном намерении отправиться в Белкастер за специальным лекарством для своей жены. Если полиция спохватится, когда он исчезнет, и начнет поиски в этом направлении, то будет выиграно время. Но Рэгби не знал, в какой мере он сам находится под наблюдением. Будет ли ему разрешено одному покинуть Даункомби либо пешком, либо на автомобиле?
— Мне осточертело сидеть здесь, — сказал он, увидя Найджела. — Почему я не могу отправиться в Белкастер? Мне нужно купить лекарство для Елены.
— Позвоните Спарксу. Он привезет его, когда приедет сегодня вечером. Сожалею.
Ничего не поделаешь. Рэгби не стал спорить. Власти не могли упустить также и его. Здесь он был под защитой, но на дороге в Белкастер всякое могло произойти с одиноким водителем.
Рэгби ощутил пристальный взгляд бледно-голубых глаз своего собеседника.
— Странно, что у вас нет никаких вестей от них. Я думал, что если они решили не звонить, то должны написать вам.
— Может быть, они хотят обратиться ко мне лично.
— А вы не получали писем от них?
— Нет, — мрачно ответил профессор. — А если бы и получал, то полиция прочитала бы их прежде меня.
Он пошел в свою комнату. Без косметики, с седыми волосами и измученным лицом Елена выглядела старухой.
— Новостей нет? — спросила она.
— Ничего.
Молча она прошла в комнату Люси, взяла куклу с туалетного столика, положила ее обратно. Рэгби пошел за ней следом, обнял ее.
— В чем дело? — спросил он. — В чем дело, любимая? Что-то произошло между нами.
— Ты удивлен? — спросила она хриплым голосом, освобождаясь от его объятий.
— И теперь, любимая, ты все еще винишь себя из-за Люси?
— Ты это делаешь, Алфред, в глубине души.
— Но это неправда. Ты слишком переутомлена. Ты…
— Я ужасное, злое существо. Я ненавижу себя, — вырвалось у нее. — Люси, твоя работа, твоя первая жена — они значат гораздо больше для тебя, чем я. Я завидую им.
— Но это нелепо, моя дорогая. Разве я не доказал тебе, как…
— Извини. — Елена чуть улыбнулась. — Мы не должны кричать друг на друга в комнате Люси. Ты помнишь, как она не любила, когда мы ссорились.
— Не говори так, словно она умерла.
— Но ты веришь в это, не так ли, бедный мой Алфред?
— Я скоро узнаю… так или нет, — нашел он в себе силы произнести уныло.
Елена отстранилась от него, ее печальные глаза смотрели прямо на мужа.
— Я понимаю… — сказала она наконец. — Они?.. Ты будешь осторожен?
Он снова обнял ее, а ее длинные пальцы гладили ему виски.
— Елена, ты будешь презирать меня, если я передам им то, что они хотят?
— Я никогда не буду презирать тебя, мой дорогой. — Она загадочно посмотрела на него. — Мы все должны делать то, что должны, ради того, что мы любим больше всего…
Профессор Рэгби исчез в сумерки. Он ушел не по дороге, а через заднюю дверь, миновав огороженный участок за домом. Снег вскоре замел его следы. Оружия, за исключением тяжелого гаечного ключа в кармане пальто, у него не было, а капсула с ядом находилась там, где обычно хранилась у него во время самых опасных разведывательных операций в годы войны. Рэгби не имел ни малейшего представления о том, что ожидает его в кафе «Бельвю». Он должен будет «играть по слуху», как говорили его молодые коллеги. Профессор медленно взбирался на холм. Теперь снег падал неравномерно. Прямая, покрытая снегом дорога походила на бинт, убегающий от него в темноту. Впервые после похищения Люси он почувствовал себя хозяином положения; теперь все зависело от него, и он пришел к решению: все сложности остались позади.
Менее чем через час он достиг вершины холма, где соединялись обе дороги. Здесь дул сильный ветер, вздымая вихри снега, сквозь который он различил огни. Несколько больших грузовых машин и частных автомобилей выстроились на стоянке у кафе. Их номера залепило снегом. Когда он открыл дверь кафе, на него пахнуло теплом, послышались звуки музыкального автомата.
— Еще один, гонимый бурей, — послышался чей-то веселый голос.
За столиками расположились шоферы. В углу двое детей потягивали через соломинку кока-колу. Их встревоженные родители тихо переговаривались друг с другом. Рэгби подошел к стойке и заказал кофе и сандвичи. Сквозь шум музыкального автомата послышался голос хозяина: