На горе, куда с трудом поднялась наша машина, почти не было деревьев, кое-где рос редкий кустарник. Мы спустились в небольшую ложбину и затем снова взяли крутой подъем. Еще несколько спусков и подъемов — и мы оказались у цели, в селении из нескольких десятков домов, расположенном на склоне горы, у которой была как бы срезана верхушка. На самой вершине виднелась крепость, быть может след давнего прошлого. Навстречу нам вышло несколько хорошо одетых эфиопов, за каждым из них следовал десяти-двенадцатилетний мальчик, несущий винтовку и револьвер в кобуре. Это — оруженосцы знатных эфиопов. Нас почтительно приветствовали и предупредили, что начальник знает о нашем приезде и скоро придет. Как он мог узнать об этом? Оказывается, когда мы еще находились за пятнадцать километров, Мангиша прокричал о том, что мы едем, хозяину ближайшего к дороге двора, тот передал следующему, и так весть о том, что приехал Мангиша, а с ним «москов геточ» (русский господин), желающий ловить обезьян, передаваясь от человека к человеку через горы, дошла до начальника значительно раньше, чем мы приехали на машине. Эта своеобразная эстафета напомнила мне «узун кулак» (длинное ухо) в среднеазиатских степях.
Дядя Мангиша вскоре пришел и приветливо поздоровался с нами. Зз ним появился, повидимому, писарь, попросивший у нас «аурокар», т. е. бумагу (разрешение на ловлю обезьян). Он переписал его на отдельный лист и подлинник вернул нам. В ожидании охотников начальник пригласил нас войти во двор и отдохнуть. В чистом дворе под большим эвкалиптом нас усадили на табуреты и угостили «инжирой» и «теджем». Вскоре появились два молодых эфиопа, завербованные начальником ловить павианов и гелад. Мы с ними договорились, что оставляем у них клетки, а через неделю приедем забрать их с пойманными обезьянами. На все наши пожелания эфиопы отвечали «ишши» (ладно). Эта форма обещания отличается от более определенного «туруно» (хорошо) тем, что она не обязывает к выполнению обещанного. Повидимому, ловцы не были уверены, что смогут поймать обезьян. Это зародило во мне некоторые опасения, и они, увы, подтвердились. Когда я вновь приехал через неделю, то ловцы сказали, что обезьяны очень хитрые, при этом один из охотников показал пальцем на свою голову, затем поднял палец кверху и сказал: — Дженжеро о-о! Они не хотят попадаться в ловушку.
Пришлось искать других ловцов, вернее помощников, и, используя уже имевшийся опыт в ловле павианов анубисов, организовать ловлю павианов гамадрилов и гелад.
Павианы гамадрилы, как и анубисы, — крупные собакоголовые обезьяны. Средний вес самца — 23—24, а самки — 13—15 килограммов. Шерсть густая, длиной 5—6 сантиметров, темносерого цвета с оливковым оттенком. Живут они стадами по склонам скалистых гор. Ночуют гамадрилы обычно на неприступных скалах, собираясь туда большими группами в несколько стад. Во главе стада ходит самец с большой седой гривой в виде плаща, поэтому этих павианов называют также плащеносными павианами. В стаде бывает несколько самок, подростков и детенышей. Под предводительством вожака они целый день бродят по склонам гор и спускаются в долины для розыска пищи. Питаются они молодыми побегами травы и кустарников, насекомыми и их личинками, яйцами птиц и, когда голодны, то, повидимому, и птицами. Гамадрилы совершают набеги на кукурузные и пшеничные поля, на огороды и сады. В случае опасности забираются высоко на скалы и оттуда угрожают противникам ударами передней лапы о землю, при этом широко раскрывают рты, глазные щели и приподнимают брови. Из расспросов выяснилось, что в нескольких километрах от селения Куромаш, на большой скале, мимо которой проходит горная тропа, постоянно обитает свыше сотни обезьян. Хождение по этой тропе считается небезопасным, так как, по рассказам местных жителей, павианы нередко забрасывают путников камнями. О способности абиссинских павианов бросать камни можно прочесть в записках различных путешественников, посетивших Эфиопию. Эта версия вошла даже в научную литературу о животных. Такие случаи описывает, например, Брем. При этом он ссылается на рассказы очевидцев, бывших в Эфиопии. Однако все эти рассказы являются плодом фантазии или недоразумения. Ни одна низшая обезьяна не способна пользоваться камнями для бросания, если ее не обучить путем длительной дрессировки. В Сухумском питомнике два десятка лет содержалось несколько сотен павианов гамадрилов, и ни разу никто не видел, чтобы какой-нибудь из них кидал камни, хотя в питомнике они и могли бы выучиться этому путем подражания человеку. В условиях эксперимента, путем сочетания случайного падения камня из лап обезьяны с дачей обезьяне кусочку пищи, одному сотруднику в течение многих месяцев удалось обучить обезьяну бросать камни в определенное место. Мне рассказывали, что один человек из охраны русской (царской) миссии в Эфиопии, донской казак, любил содержать и приручать диких животных. Наряду с прочими, он держал павиана гамадрила, прикованного на цепь к огромной смоковнице, Ради забавы казак приучил павиана швырять камни в проходящих людей и за каждый бросок выдавал ему кусочек лакомой пищи. В конце концов павиан так хорошо научился бросать, что без промаха попадал в ноги проходящего человека. Эта забава кончилась тем, что владелец павиана получил нагоняй и приказ убрать своего «снайпера» подальше от местонахождения людей. Совершенно очевидно, что обезьян можно обучить кидать камни, но в естественных условиях эта способность им несвойственна.