Алекс оттащил сестру подальше. К ним подбежал Георгий Маркович.
– Посмотри на меня, – потребовал он.
Эллен злилась, цеплялась взглядом за маленькую сгорбленную фигурку, что пряталась в объятиях Риты. Женщина уводила ее из гостиной.
Георгий Маркович схватил Эллен за плечи, и в нее ворвалась его энергия.
– Посмотри на меня! – Его голос проник глубоко в сознание, отдался непроизнесенным «остановись».
Эллен не смогла противиться и взглянула на мужчину.
– Ты взорвалась за секунду, неужели совершенно не держишь эмоции в узде? – Он убрал руки, и родственная связь прекратила действие.
Эллен растерянно посмотрела на брата. Тот хмурился, взгляд его так и кричал: «Ну что я тебе говорил!». С другого конца гостиной на нее косились ребята. Лора с Сергеем разбирали книжный погром.
«Что я наделала?!»
– Эллен, давай поговорим, – попросил Георгий Маркович.
– Я хочу к себе. – Она опустила взгляд в пол. – Алекс, пожалуйста, отведи меня.
Он молча обнял ее за плечи и повел к лестнице. Георгий Маркович сказал ей вслед:
– Захочешь поговорить, я буду очень рад! В любое время, Эллен, хоть ночью!
Совесть легонько уколола девичье сердце.
Зайдя в комнату, Эллен упала на кровать и уставилась на умершую розу в стакане.
«Как можно было сорваться на ребенке? Как можно было вообще сорваться при всех?! Они и так в ужасе от моей силы, пугающего прошлого и неизвестного будущего. Я сама порчу отношение к себе. Сама настраиваю всех против себя».
– Эллен, как так вышло? Чем ты думала?
– Не-е-т, пожалуйста, не начинай, мне и так тошно. Оставь меня одну.
Алекс не ответил. Скрипнула открывшаяся дверь, и Эллен спохватилась, поднялась.
– Можешь кое-что для меня сделать?
– Да, конечно. – Брат застыл на пороге.
– Ты можешь поговорить с Димой? Рассказать ему все.
– Это очень плохая идея. Очень!
– Пожалуйста.
– Эллен, мне не трудно, но он не станет меня слушать.
– Скажи, что это я попросила. Я не могу сейчас, – она понуро опустила плечи. – Не хочу об этом говорить. Вообще ничего не хочу.
Ее голос дрогнул, глаза заволокли ненавистные слезы. Эллен смахнула их.
– Хорошо, – сдался Алекс, явно недовольный миссией.
– Спасибо.
***
Чувство вины было невыносимым. Успокоить ноющее сердце не получалось, поэтому Эллен решила воспользоваться проверенным лекарством – принять душ.
Теплая вода струилась по телу, забирая с собой в слив все плохое. Стало легко и спокойно. Эллен быстро пришла в себя.
«Зря я его попросила, это и правда очень плохая идея, – встревожилась она. – Они не умеют разговаривать. Дима не станет слушать, Алекс все правильно сказал».
Не выходя из-под успокоительных струек, Эллен сосредоточилась на двух самых близких ей голосах в Доме. Слышание включилось без особых усилий.
– …потому что мне не плевать на ее чувства, – произнес Алекс.
– Да что ты знаешь о моих чувствах? Тебя вообще не касаются наши с ней отношения. Я обещал не задевать тебя первым, а не становиться другом.
– Ну, наверное, Эллен ждет от нас хоть какого-то общения. Как ты собираешься избегать его, если мы оба будем рядом с ней?
– Значит, придется составить расписание, – насмешливо ответил Дима.
Эллен представила, как его губы при этом изогнулись в злобную ухмылку. Картина четко вспыхнула в сознании. Эллен не растерялась и ухватила ее крепче – взор невидимым призраком оказался в медкабинете.
Дима сидел на кровати. Александр стоял у приоткрытой двери, держался за ручку.
– Слушай, просто отвали, – процедил Дима. – Не лезь в наши с ней отношения, а я не буду лезть в ваши. И все будут довольны.
– Она не будет довольна. Думаешь, мне нужна твоя дружба? – Алекс хмыкнул. – Да чихать я на нее хотел. Я просто думаю об Эллен.
– Я тоже думаю об Эллен! – вскрикнул Дима. – Поэтому пусть лучше не будет никакого общения, чем такое.
– Отлично! Только учти, я всегда буду начеку. Держи свою способность взрываться на пустом месте при себе! И только посмей ее обидеть!
– Иди к черту!
Эллен слушала перепалку парней, видела гневные взгляды, резкие движения, и понимала, что это никогда не закончится. Она вечно будет меж двух огней.
Алекс напирал на Диму, тот сыпал оскорблениями и угрозами. Эллен наблюдала за ними, сдерживаясь из последних сил, чтобы не заорать: «Да заткнитесь вы, оба!» Но они не услышат.