Уяна тоже напросилась, заявившись как специалист по горным породам. Стоило предположить, что таким образом она намеревалась собрать и отослать роду Дипперстоун информацию о “Крае света” из первых рук, но… Подозреваю, она просто захотела увидеть Павла Георгиевича. Следопыт отправился на южный материк в составе поискового отряда одним из первых, толком и не отдохнув после возвращения на Чашу на дирижабле.
Даже Коруд и Жан Шум Дубрав, с которыми я так и остался весьма поверхностно знаком, решили временно вернуться под крыло своей командирши-демонессы. Может, и правильно, ведь одним из отданных мною Фран приказов был “основать первый постоянный форпост на новых землях”, если будет обнаружен подходящий биотоп. Иными словами, первыми занять козырное место. Ведь хималийцы, кроме алхимиков и военной обслуги фортов скоро уйдут — а задача создать крепкий тыл нашему маленькому тропическому острову и застолбить территории “Края света” останется. Лучше успеть побольше сделать, пока партнеры предоставляют помощь своими ресурсами и людьми…
Отплытие крылатой машины свершилось как всегда буднично: “Искатель” задраил люки, попятился, раскрутив винты на реверс по слегка неспокойной воде бухты, неуклюже разворачиваясь. Но стоило ему встать носом в сторону открытого моря — и судно с невероятной для такой махины легкостью оторвалось от воды, очень быстро набирая скорость. Если отвернуться на минуту — так сразу и не найдешь пятнышко несущегося в веерах брызг экраноплана, успевшего добраться до горизонта…
Чего-то так грустно и одновременно легко на душе вдруг стало. Еще ничего не кончилось, но чувство “ты сделал свою работу, теперь он справится без тебя” не отпускало. Наверное, что-то подобное мог испытывать только что отработавший ракетный ускоритель после исчерпания топлива, последним усилием отталкиваясь от ракеты хлопками пиропатронов… Ну и придет же в голову такая чушь!
Я тихонько фыркнул: все-таки длительное общение с Хо опасно для здоровья. Я выполнил и перевыполнил господина министра промышленности Высокогорной Хималии — вне зависимости от того, что она там найдут. Живых ученых или братскую могилу: пусть хоть одна сволочь скажет, что я не спешил или что можно было быстрее! Хотя что-то мне упорно подсказывает, что у попаданки-сотки с уником “Первопроходец” шансы уцелеть оказались максимальные…
В любом случае, я сделал то, что сцементировало отношения моего острова-домена и далекой горной страны. И одновременно остался союзником гномам и Ордэру. Хороший такой задел на будущее, не правда ли? Надо, правда, и дальше не лажать. Но с этим я, надеюсь, справлюсь. Да нет, без всяких “надеюсь”: не допущу, чтобы Шелковица засиделась в дереве! Надо, кстати, озаботится и вытащить сюда Вазиру поскорее: уже соскучился по моей синенькой. Да и сама домоседка, наверное, тоже слегка заскучала — чтобы она там не уверяла…
Но перед этим нужно решить ряд насущных проблем. С местной морской торговлей и безопасностью, хотя бы. Это пока что у Электры, что у Запустынных эльфов нет управы на экраноплан — но обольщаться не стоит. На каждую хитрую гайку можно отыскать свой не менее хитрый болт. Между продажей двигательных установок соседям (с контрактами на обслуживание и заправку, о да!) и гонкой техномагических вооружений я предпочту первое! А для этого нужно помириться с морскими ведомствами обоих стран, у которых на меня оттакой зуб. И за дело — вон, линкой и клиперы до сих пор у причалов болтаются. Правда, уже почти отремонтированные. Блин, столько дел — а я тут на причале прохлаждаюсь!
В ответ на мою поднятую руку с неба спикировал ковер.
— Шеф?
— Мурат, ты чего-это в извозчики подался сегодня? — хмыкнул я.
— Мы заменили Эталон из твоей рабочей башни на корабельный с “чайника”, как договаривались, — не принял шутку командир джиннов. — И он, с некоторыми проблемами, но запустился.
— И? — вот эту информацию я мог бы узнать и из ежедневной сводки.
— И мы воспользовались им, чтобы привести в сознание капитана, — сознался синекожий.
После того, как “Киров” вытащил кормовую часть джиньей лоханки, спасенных синеньких на острове прибавилось. Но пережить катастрофу без потерь или окончательно сгинуть в ней довелось не всем. Кэп “чайника” боролся за живучесть до конца и в свою капсулу отступил последним, изрядно раненым, практически при смерти.