После мелких дополнительных предложений и беспорядочных разговоров конференция закрылась.
— Пуаро, — сказал я, когда мы вдвоем шли по набережной, — неужели это преступление нельзя предотвратить?
Мой друг повернул ко мне осунувшееся лицо.
— Разум целого города против безумия одного человека?.. Я боюсь, Гастингс, я очень боюсь. Вспомните, как долго свирепствовал Джек Потрошитель!
— Это ужасно! — сказал я.
— Безумие — страшная вещь, Гастингс. Я боюсь… я очень боюсь!..
Глава IX
УБИЙСТВО В БЭКСХИЛЕ
Я хорошо помню мое пробуждение утром двадцать пятого июля. Было около половины восьмого.
Пуаро стоял у моей кровати и легонько тряс меня за плечо. Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы вывести меня из дремотного состояния.
— Что случилось? — спросил я.
— То, чего мы опасались.
— Как! — воскликнул я. — Но ведь двадцать пятое только сегодня!
— Убийство произошло ночью, точнее, еще до рассвета.
Я вскочил на ноги и поспешно стал одеваться, а Пуаро тем временем коротко рассказал мне то, о чем ему сообщили по телефону.
— На пляже в Бэксхиле обнаружено тело молодой девушки. В ней опознали Элизабет Барнард, официантку кафе, которая жила вместе с родителями в маленьком, недавно построенном коттедже. Медицинский осмотр установил, что смерть последовала от одиннадцати тридцати до часу ночи.
— Полиция уверена, что это то самое убийство? — спросил я, торопливо намыливая кисточкой лицо.
— Под телом найден справочник «Эй, Би, Си», открытый на странице, где значится Бэксхил.
Я вздрогнул.
— Какой ужас!
— Будьте осторожны, Гастингс. Я не хочу, чтобы следующая трагедия разыгралась у меня в комнате.
Я с виноватым видом вытер кровь с подбородка и спросил:
— Каков план кампании?
— Через несколько минут за нами приедет машина. Я сейчас принесу вам сюда чашку кофе, чтобы не терять времени.
Через двадцать минут мы уже пересекли Темзу и мчались в полицейской машине по дороге из Лондона. С нами был инспектор Кроум, тот самый, который присутствовал на конференции и которому было официально поручено ведение дела.
Кроум совсем не походил на Джеппа. Он был значительно моложе и принадлежал к числу людей молчаливых и надменных. Образованный и начитанный, он был, на мой взгляд, слишком уж доволен собой. Недавно он прославился тем, что успешно раскрыл ряд убийств детей, терпеливо выследив преступника, который теперь сидел в сумасшедшем доме.
Очевидно, он был подходящим человеком для расследования настоящего дела, но мне казалось, что он сам был в этом чересчур уверен. С Пуаро он держал себя несколько покровительственно. Он оказывал ему уважение, как младший по летам — старшему или как школьник — состарившемуся учителю.
— Я долго беседовал с доктором Томпсоном, — сказал инспектор. — Он чрезвычайно интересуется так называемыми цепными, или серийными, преступлениями. Такие убийства — результат какого-то особого извращения мыслительного процесса. Неспециалисту, конечно, трудно оценить интерес подобных преступлений с медицинской точки зрения. — Он кашлянул. — Откровенно говоря, в моем последнем деле (не знаю, довелось ли вам читать о нем в газетах, это было дело об убийстве школьницы Мейбл Хомер) преступник Кэппер был удивительным субъектом. Уличить его было необычайно трудно, хотя это было его третье убийство. Он казался таким же нормальным, как мы с вами. Но, знаете, есть разные способы испытания, словесные ловушки, методы очень современные, в ваше время ничего подобного не было. Стоит вам заставить человека разговориться — и он у вас в руках! Он понимает, что правда вам известна, и нервы у него не выдерживают. Тут уж выдает себя с головой!
— Это и в мое время случалось, — заметил Пуаро.
Инспектор Кроум взглянул на него.
— Ах вот как! — сказал он.
Некоторое время все молчали. Когда мы проезжали мимо станции Нью-Кросс, Кроум проговорил:
— Если вам угодно задать мне какие-нибудь вопросы по этому делу — прошу вас.
— Вероятно, вы уже получили описание убитой девушки?
— Ей было двадцать три года, работала официанткой в кафе «Рыжая кошка»…
— Я не о том. Мне хотелось бы знать, была ли она красива.
— Об этом у меня нет никаких сведений, — сухо ответил Кроум. По его тону было ясно, что он думает: «Ох уж эти иностранцы! Одно у них на уме!»
В глазах Пуаро зажегся лукавый огонек.
— Вам кажется, что это несущественно? Между тем для женщины это имеет огромное значение и часто решает ее судьбу.