Мы явились в тот час, когда начали приходить посетители, чтобы выпить утренний кофе. Хозяйка поспешно увела нас в свое довольно неопрятное святилище в глубине дома.
— Мисс… э… Мерион? — спросил Кроум.
Мисс Мерион заблеяла высоким плаксивым голосом расстроенной дамы:
— Да, это я. Какая печальная история! Ужасно печальная! Я даже представить себе не могу, как она отразится на нашем кафе!
Мисс Мерион была тощая женщина лет сорока, с жидкими волосами оранжевого цвета (право же, она сама удивительно была похожа на рыжую кошку!). Она нервно перебирала пальцами многочисленные рюши и оборки своего служебного платья.
— К вам народ ломиться будет, — подбодрил ее инспектор Кэлси, — вот увидите. Поспевайте только подавать!
— Отвратительное преступление! — сказала мисс Мерион. — Просто отвратительное! Начинаешь отчаиваться в человеческой натуре.
Тем не менее глаза ее алчно заблестели.
— Что вы можете сказать нам о покойной, мисс Мерион?
— Ничего! — решительно заявила мисс Мерион. — Ровно ничего.
— Давно она к вам поступила?
— Прошлым летом.
— Вы были довольны ею?
— Она была хорошая официантка — быстрая и услужливая.
— Миловидная? — спросил Пуаро.
Мисс Мерион подарила его тем же взглядом, что и Кроум: «Ох уж эти иностранцы!»
— Она была милая, опрятная девушка, — холодно ответила хозяйка кафе.
— В котором часу она ушла вчера со службы? — спросил Кроум.
— В восемь. Мы закрываемся в восемь. В нашем кафе не подают ни обедов, ни ужинов. На них нет спроса. Яичница и чай — вот и все, что мы предлагаем. Клиенты приходят часов до семи, иногда немного позже, но после половины седьмого у нас уже пустовато.
— Не говорила ли вам девушка, как она собирается провести вечер?
— Конечно нет! — возмутилась мисс Мерион. — Не такие у нас с ней были отношения!
— За ней никто не заходил? Или, может быть, спрашивал о ней?
— Нет.
— Она казалась вчера такой же, как всегда? Не была ли она возбуждена или подавлена?
— Право, не могу сказать, — ответила мисс Мерион тоном человека, которому это глубоко безразлично.
— Сколько у вас официанток?
— Обычно две, а с двадцатого июля до конца августа — еще две.
— Но мисс Элизабет Барнард не была сезонной служащей?
— Мисс Барнард была постоянной.
— Что вы можете сказать о второй постоянной официантке?
— Мисс Хигли? Очень милая молодая особа.
— Она дружила с мисс Барнард?
— Право, не знаю.
— Мы хотели бы поговорить с ней.
— Сейчас?
— Если можно.
— Я пришлю ее сюда, но прошу вас не задерживать ее долго. Сейчас время, когда все пьют утренний кофе.
Рыжая, с кошачьими ухватками, мисс Мерион вышла из комнаты.
— Весьма почтенная дама! — заметил инспектор Кэлси. — «Право, не могу сказать!» — протянул он, передразнивая жеманные манеры мисс Мерион.
В комнату впорхнула, немного запыхавшись пухленькая, темноволосая и розовощекая девица с черными глазами, расширенными от возбуждения.
— Меня прислала мисс Мерион, — прощебетала она.
— Вы — мисс Хигли?
— Да, это я.
— Вы были знакомы с Элизабет Барнард?
— Конечно, я знала Бетти. Какой ужас! Ну просто ужас! Прямо поверить не могу! Я все утро говорю: «Девочки, этого не может быть!» Бетти! Наша Бетти Барнард, которая все время была с нами… и вдруг убита! Ну не могу поверить! Я уже раз пять себя щипала, чтобы убедиться, не сон ли это. Бетти убита! Это… Ну, вы меня понимаете, это невозможно!
— Вы хорошо знали покойную? — спросил Кроум.
— Она поступила сюда раньше меня. Я начала работать в марте, а она тут с прошлого года. Она была тихонькая, если вы понимаете, что я хочу сказать, не из тех, кто любит пошутить и посмеяться, то есть не то чтобы она была тихоней, у нее был огонек, сколько угодно! Она, как бы сказать, была тихонькая, но не тихоня, вы меня понимаете?
Должен сказать, что инспектор Кроум проявил удивительное терпение. Цветущая мисс Хигли как свидетельница была совершенно невыносима. Каждое свое заявление она повторяла и комментировала десятки раз. Общий же результат оказался ничтожным. Она не могла быть близкой подругой убитой. Нетрудно было понять, что Элизабет Барнард смотрела на мисс Хигли немного свысока. В рабочее время у них были самые дружеские отношения, но после работы девушки почти не общались. У Элизабет был «дружок», работавший в конторе по продаже недвижимости Корта и Барнскила. Нет, он не был ни Кортом, ни Барнскилом, он был всего лишь клерком. Мисс Хигли не слыхала его имени, но очень хорошо знала его в лицо. Красивый, ох какой красивый! А одевается-то как!