Миссис Барнард разрыдалась.
— Возьми себя в руки, мать! Подбодрись немножко! — уговаривал ее муж. — Надо же разобраться во всем до конца.
— Я уверена, что Доналд ни за что, ни за что… — рыдала миссис Барнард.
— Ну-ну, возьми себя в руки! — повторял муж. — Видит Бог, джентльмены, я хотел бы помочь вам! Но беда в том, что я ничего не знаю, ничего, что помогло бы вам найти этого подлого убийцу. Бетти была просто веселая, счастливая девушка, а приличный молодой человек влюбился в нее, как мы говаривали в старину. Просто постигнуть не могу, зачем кому-то понадобилось убивать ее! Какое-то безумие!
— Вы очень близки к истине, мистер Барнард, — сказал Кроум. — А теперь мне хотелось бы осмотреть комнату мисс Барнард. Там могут найтись письма или, скажем, дневник.
— Прошу вас, — сказал мистер Барнард, вставая.
Он пошел вперед, за ним следовал Кроум, потом — Пуаро, далее — Кэлси, а я замыкал шествие.
На лестнице я немножко замешкался, чтобы завязать шнурок на ботинке. В это время к дому подъехало такси, из которого выпрыгнула девушка. Она расплатилась с шофером и поспешила к дому. В руках у нее был чемоданчик. Войдя, она увидела меня и застыла на месте. В ее осанке было что-то внушавшее интерес к ней.
— Кто вы? — спросила она.
Я спустился на несколько ступенек ей навстречу. Мне трудно было объяснить, кто я такой. Назвать свою фамилию? Или сказать, что я пришел вместе с полицией?
Однако девушка не дала мне времени на размышление.
— Ну хорошо, — сказала она. — Я догадываюсь.
Она сдернула с головы белую вязаную шапочку и бросила ее на стол. Теперь, когда девушка немного повернулась, на нее упал свет, и я мог лучше рассмотреть ее.
По первому впечатлению она напоминала мне французскую куклу, какими в детстве играли мои сестры. Черные волосы были коротко подстрижены и спущены на лоб ровной челкой. У нее были высокие скулы, а в фигуре — какая-то особая современная угловатость, что, впрочем, не лишало ее привлекательности. Она не была хороша собой, скорее некрасива, но в ней чувствовались сильная личность и незаурядный ум. Мимо этой девушки нельзя было пройти, не заметив ее.
— Вы мисс Барнард? — спросил я.
— Да, я Мэган Барнард. А вы, вероятно, из полиции?
— Как вам сказать. Не совсем…
Но она перебила меня.
— Я не могу сообщить вам ничего интересного. Моя сестра была милая, умная девушка, и она не водилась с мужчинами. До свидания! — Она отрывисто засмеялась и вызывающе посмотрела на меня.
— Если вы решили, что я репортер, то вы ошиблись.
— Так кто же вы? — Она огляделась вокруг. — Где папа и мама?
— Ваш отец показывает полиции комнату покойной, а мать ушла к себе. Она очень подавлена.
Девушка, по-видимому, приняла какое-то решение.
— Подите-ка сюда, — сказала она и, отворив дверь, прошла вперед.
Я последовал за ней и оказался в маленькой опрятной кухне.
Я собирался закрыть за собой дверь, но почувствовал неожиданное сопротивление. В тот же миг в комнату неслышно проскользнул Пуаро, который и затворил дверь.
— Мадемуазель Барнард? — спросил он с легким поклоном.
— Это мосье Эркюль Пуаро, — сказал я.
Мэган бросила на моего друга быстрый взгляд, показывавший, что это имя ей известно.
— Я о вас слышала, — сказала она. — Вы модный сыщик-любитель, не так ли?
— Не очень лестное определение, но, в общем, верное.
Девушка присела на край кухонного стола и пошарила в сумочке. Найдя сигареты и закурив, она сказала:
— Не пойму все-таки, какое дело мосье Пуаро до нашего тихого, ничем не замечательного преступления.
— Мадемуазель, — ответил Пуаро, — вероятно, можно было бы написать целые книги о том, чего не понимаете вы или чего не понимаю я. Но это не имеет никакого практического значения. А то, что действительно имеет значение, будет не так просто найти.
— Что именно?
— Смерть, мадемуазель, к сожалению, создает предвзятые мнения в пользу умерших. Я слышал, что вы только что сказали моему другу Гастингсу: «Милая, умная девушка, которая не водилась с мужчинами». Вы сказали это в насмешку над газетными сообщениями, но, в конце концов, это справедливо: когда умирает молодая девушка, о ней говорят только хорошее. Она была умна. Она была всем довольна. У нее был чудесный характер. У нее не было никаких забот. Она не заводила подозрительных знакомств. Когда говорят о мертвых, все удивительно просто и ясно. А вы знаете, чего бы я хотел сейчас? Я хотел бы встретить человека, который был бы хорошо знаком с Элизабет Барнард, но не знал, что она умерла. Тогда я, может быть, услышал бы то, что мне нужно: правду.