На улице пальба жуткая, такого давно не было — чему удивляться: фронт в десятке километров. Темноту озаряют вспышки разрывов и выстрелов.
Около 22 часов прибывают четверо стрелков-мотоциклистов. Ночуют у нас. Хороший выдался сегодня день.
21 января 1942 г.
Сегодня переезд. После плотного неторопливого завтрака мы укладываемся — грузим наши вещи на сани. Около 11 часов перебираемся на другой конец села — улица Западная, дом № 227.
Пехотинцы тоже уходят из села. Жаль, конечно. С группой Клюзенера занимаем помещение. Оно меньше того, откуда мы выехали. И холодно. Молча в раздумье сидим за столом.
И за едой разговор не клеится. После обеда прибираемся. В соседней хате разместилась группа Ваака. Спать ложимся рано, холодина жуткая.
22 января 1942 г.
Около 8 утра подъем, ночью замерз, как цуцик. Быстро одеваюсь, к 8 вместе с Хиршле нужно быть в комендатуре.
Когда добираемся туда, кто-то из русских указывает на мой побелевший нос. Я тут же растираю его снегом. Нам выдают краску — предстоит пронумеровать 12 хат, расположенных за железной дорогой.
Холод не спадает, и восточный ветер просто невыносим.
На голове у меня две шерстяные шапочки, приходится передвигаться боком, чтобы ветер не дул в лицо. Сильная пурга, дальше 100 метров ничего не разберешь. Температура — минус 25 градусов.
Вот носишься галопом от хаты к хате, чтобы не околеть. Когда мы наконец в полдень вваливаемся в наше натопленное жилище, рады до безумия.
После обеда чищу оружие Форнеберга. Около 16 часов садимся поесть, жертвую свою банку ливерной колбасы.
Лампой пользуемся керосиновой — свет тусклый, еле видно. Да и холодно в нашей хате — спать ложусь в русской стеганой куртке — телогрейке и в форменных штанах.
23 января 1942 г.
Вчера Илле притащил из парка пионеров печку. Местные называют их «буржуйками», а Шассе как раз ее сейчас устанавливает.
После еды отправляемся с тележкой за углем на базу. Выдают 100 кг угля.
В парке пионеров у железной дороги валяется уголь, дрова, проволока, железные печки. Наша 13-я дивизия приволокла все это богатство из Таганрога.
24 января 1942 г.
С Ролаппом идем в комендатуру, надо разузнать, где сейчас разместилась 2-я рота 66-го пехотного полка. До полудня мы обернулись.
Выдали довольствие из расчета на 5 дней на человека: 16 сигарет, 1 плитка шоколада, кусок ветчины, сыр, 2 банки рыбных консервов и сливочное масло.
После 16 часов здесь уже темно. Сидим себе в темноте и пиликаем на губных гармошках. Сегодня удалось раздобыть лампу побольше — так что целый вечер хоть почитать можно.
Русские сбросили штук 6 бомб. Грохотало основательно.
Co стороны передовой доносится знакомый шум — мы уже успели привыкнуть к этому.
25 января 1942 г.
В 6 утра все на ногах. Но так как сегодня воскресенье, валяемся до 8 часов. Только часам к 10 все наконец наелись и умылись.
Тявкают зенитки. Только что пожаловавшие русские бипланы тут же исчезают.
А вообще сегодня здесь спокойно, совсем по-воскресному. Целый час пишу дневник и письма, никто не мешает. После обеда опять немного почитал. Но в 15 часов кое-что произошло.
Нашей 2-й роте приказано сменить боевое охранение на позициях.
Холод жутчайший — минус 34 градуса. Рады, что хоть ноги в валенках.
Сопли в носу замерзают, а на бровях оседает иней.
Погода сегодня для летчиков как на заказ. Русские бомбардировщики идут прямо над нами. Вдали видно, как падают и рвутся зажигательные бомбы.
Около 21.30, я как раз был на улице, снова «иваны». Самолет сбрасывает несколько «зажигалок», и те, упав, загораются метрах в 300 от нас. Тут же раздается знакомый свист, и у одной из хат рвутся уже не зажигательные, а фугасные бомбы. Грохот ужасный.
С полуночи и до 2 часов стою в охранении. И, как назло, снова русские летчики. Едва заметил самолет, как он вдруг стал пикировать. Я прижался к деревянной стене хаты и думаю: не дай бог, осколочными саданет, тогда мне точно крышка!
И вдруг вижу, как на противоположной стороне улицы без взрыва взметаются вверх сразу 4 огненных гриба. До них метров 40, не больше. Я сразу же бегу туда, а Бах, струсив, так и остается лежать на снегу. Две зажигательныв бомбы, шипя, горят в каком-то десятке метров от нашей хаты. Искры разлетаются на несколько метров. Всего зажигательная бомба горит 10 минут. Едва догорели бомбы, как «иваны» снова возвращаются. Свист, глухой разрыв на главной улице, визжат осколки.