К полудню дождь усиливается настолько, что мы вынуждены свернуть в лес. Там обнаруживаем с десяток подбитых русских танков. Через 2 часа снова в путь, дорога по мере следования становится все более непроезжей из-за грязи. Как мы по ней пробираемся, не берусь описать. Уже 8 наших бронемашин, следовавших за нами, безнадежно увязли. Их приходится буквально выкапывать. А на одном участке и вовсе кошмар — весь наш обоз застрял.
Вечером, когда уже совсем стемнело, добираемся до деревни. Но нас тут же отправляют назад к мосту — оборонять его. С нами и противотанковое орудие из 3-й противотанковой роты.
После ужина прямо в машине у пулемета проваливаюсь в сон.
Боевое охранение ночью осуществляет самоходная противотанковая артиллерийская установка.
5 июля 1941 г.
Около 7 утра мне на смену прибывает фон Давье, а мы отправляемся на старое место в расположении нашей роты. Сначала умываться, потом завтракать, а после завтрака — чистка оружия.
После обеда перебираюсь в бронемашину фон Баха, а унтер-офицер Зимон — в мою. Дело в том, что в машине Зимона полетел глушитель, а он не может оставаться и ждать, пока его починят.
Что мне остается? Я ведь всего лишь старший рядовой и обязан подчиниться приказу вышестоящего начальства.
Вечером укладываемся спать на сене в сарае.
6 июля 1941 г.
Около 4 часов утра слышим шум, кто-то кричит: «Запускай двигатели!» А нас никто не поднял! Что задела? Быстро сворачиваемся и вовремя успеваем отъехать.
Наш батальон снова на марше, с грехом пополам пробираемся по непроезжим от грязи дорогам. И не только по дорогам, а через окопы, траншеи, поля — словом, в объезд.
До сих пор продвигаемся по территории противника беспрепятственно.
К полудню снова перебираюсь в свою машину. Добравшись до первой же деревни, въезжаем на подворье — приходится вывесить аварийный флажок1. Полетело винтовое крепление правого заднего балансира. Водитель тут же приступает к устранению неисправности. Я же коротаю время за чисткой оружия.
Примерно в 18 часов в одиночку догоняем батальон. Все время приходится расспрашивать, куда он направился.
Километров через двадцать доезжаем до отставшей от батальона 2-й роты, и нам объясняют, куда ехать.
Еще через 5 километров, доехав до наших артиллеристов, видим указатель с наименованием нашей роты. Стрелка указывает налево, на ней написано: «Только для пеших, для транспорта — повернуть через километр на юг».
Поворачиваем обратно, но найти подъезд так и не удается. Вынуждены ехать на поиски роты прямо через поле.
На полях полно заполненных водой выемок, их приходится объезжать. В конце концов выбираемся на дорогу. Останавливаемся, и я в бинокль изучаю территорию. Вижу низкий сосняк.
Флизенберг допытывается, мол, что там впереди.
И вдруг позади метрах в ста от нас взрыв. Скорее всего, артиллерийский снаряд. Потом уже гораздо ближе еще два разрыва.
Неужели русские совсем рядом и засекли нас?
Мы устремляемся к замеченному мною сосняку и, въехав в него, обнаруживаем там нашу роту. Рота так славно замаскировалась, что я даже в бинокль ее не разглядел. Они рассредоточились в этом сосняке и забросали бронемашины ветками. Мы тут же приступаем к маскировке.
Нас начинают обвинять в том, что мы, мол, привлекли внимание русских артиллеристов.
А те посылают в нас снаряд за снарядом, но все время бьют мимо.
Ни о какой еде и думать нечего. Лежим под машинами, чтобы уберечься от осколков. Но снаряды русских ложатся метрах в 200–300 от нас.
Той ночью я решил спать прямо в машине на своем сиденье стрелка.
7 июля 1941 г.
Надежно замаскировавшись, стоим на ржаном поле у края сосняка.
С 0 часов до часу ночи я в боевом охранении. Циммерфельд привел четверых русских перебежчиков, я доставляю их на пост.
Начиная с 4 часов утра наша артиллерия открывает огонь по землянкам и траншеям русских. В пять утра я уже как огурчик, сижу и слушаю шум боя. Похолодало. В небе кружит наш самолет-разведчик.
Около 8 часов выбираюсь из машины, приношу кофе и два десятка яиц. Завтракаем.
В 10 часов утра, заправив полные баки, собираемся с лейтенантом Залем ехать к стрелкам-мотоциклистам.
Но едва мы проехали 3 километра, как накрывается задний правый балансир.
Лейтенант Заль следует дальше на мотоцикле один. Мой водитель снимает колесо. Русские ведут артобстрел, но снаряды ложатся далеко — километрах в двух от нас.
Отрываю окопчик, все как полагается — 80 см глубиной, со стоком для воды и так далее.