– Да, очень проблемный союзник. – мрачно произнес Черчилль.
– Сэр, оставим судьбу Варшавы варшавянам. Нам надо решать вопрос с США. Потом можно будет использовать это восстание как козырь для восстановления в Польше лояльного нам правительства. – с нажимом произнес профессор Линдеманн.
– Вы правы, господа, я вылетаю в Вашингтон немедленно. Пока я решу главный вопрос, подтянутся наши специалисты и мы сможем провести конференцию, чтобы сразу же осуществить планирование совместных действий.
Когда английский бульдог чувствовал опасность, он неожиданно оказывался весьма проворным и энергичным зверем.
Глава пятая. Стокгольмский синдром
Стокгольм. 5 августа 1943 года.
Столица Швеции была городом, почти не пострадавшим от войны. Несмотря на то, что в стране были наши военные базы, в бывшей Стекольне[13] было всё как всегда. Местная полиция неспешно патрулировала улицы, по которым ходили совершенно мирные обыватели, фыркали автомобили, неторопливо скрипели и позвякивали трамваи, стаи совершенно наглых городских голубей вырывали корм практически из рук прохожих. Во время высадки немецкого десанта город практически не пострадал. Несколько разрушенных артиллерией зданий напоминали о том, что война всё-таки была и тут. Но в развалинах деловито копошились строители: столица очень быстро зализывала раны войны. Шведская армия стала вынужденным союзником советских войск, хотя бы потому, что группировки РККА в Норвегии и Финляндии не давали гордым потомкам викингов даже призрачного шанса стать на сторону Третьего Рейха. Конечно, особого восторга по поводу нового союзника: СССР не чувствовалось, но и явного недовольства шведские обыватели не высказывали, ведь их быт и уклад практически не изменились.
Я прибыл в страну как гражданин нейтральной Швейцарии. В Европе паспорт независимого горного анклава стал одним из самых распространенных, и небольшое государство в сердце Европы так хорошо зарабатывало, сделав условием выдачи паспорта внесение значительной страховки в известные своей скромностью швейцарские банки. В отражении витрины заметил, что сопровождение бдит на правильной дистанции. Хвоста вроде бы не было, но это я точно буду знать через два квартала на контрольной точке. Маршрут мне подготовили заранее. Контроль был. Человек, который сидел за столиком у кафе не курил. Хвоста не было. Это радовало. Но расслабляться в моей ситуации было верхом легкомыслия. Поворот направо. Упираюсь в полицейского, буквально вынырнувшего мне навстречу. Массивный страж порядка с густыми усами и каким-то комедийно крохотным подбородком оказался обладателем довольно резкого дисканта, сразу же потребовал у меня документы и поинтересовался целью визита. Узнав, что это бизнес и увидев визитку довольно известной шведской конторы, страж порядка сразу утратил подозрительную бдительность и даже показал, как пройти в нужное мне место. Ага, как раз по ходу движения. Маршрут разрабатывался тщательно – шаг за шагом. Надо бы перестраховаться: случайно я натолкнулся на этот пивной шарик, или нет? Захожу в маленький подвальчик, который работает, хотя утро только в дебюте. Заказываю кофе и яичницу с беконом. Кушать очень хочется. Через четверть часа ко мне подсаживается Миккеле, финн, наш человек, которого я узнаю по фотографии. Этот агент курирует мой визит в Стокгольм. Паролями не обмениваемся, потому как ерунда. Заказываем еще по кофе. Напиток не слишком, скорее всего эрзац, а стоит, как будто его из обезьяньих экскрементов выколупывали, терпеливо допиваю. Выхожу, на всякий случай, меняя маршрут на второй вариант, хотя наш человек никакой опасности не заметил. Обычная случайность. Могут ли меня опознать? Очень аккуратный грим и чуть побольше седины в волосах, очки в тяжелой оправе, в общем, вроде бы ничего такого, а сам себя в зеркале не узнал.
Вторая контрольная точка. Тоже всё спокойно. А теперь выхожу к той самой конторе с вывеской известной шведской фирмы. Тут есть проход. Большой серый дом в три этажа. Мне в этот подъезд, на второй. Квартира, звонок, пароль, отзыв, но это чисто для соблюдения общепринятых правил игры. Я знаю открывшего мне человека. Он кивает, тоже узнал. Мы встречались уже дважды, один раз в Москве, потом в Румынии. Да, та поездка к королю Михаю была многозадачной. В том числе и встреча с этим господином. Капитан Дитрих фон Фальк был привлечен к работе Абвера после смерти адмирала Канариса. Тогда же Гестапо выявило связи покойного адмирала с участниками Сопротивления и спецслужбами противников рейха: британцами и их вероятными союзниками – американцами. К работе в разведке капитана привлек генерал Бамлер, который был какое-то время руководителем Абвера и фон Фальк очень органично стал его доверенным лицом. Но мой контакт с капитаном состоялся по его инициативе, которую мне пришлось немного простимулировать. Извините, но про операцию «Пустышка» я пока что рассказать не могу. Через лет десять-пятнадцать… Господи! О чём это я? Всё-таки сильно волнуюсь. Я знал, как и почему «засыпались» наши агенты, антифашисты, в том числе «Красная капелла» и другие группы. Были приняты меры. В том числе новая техника связи, которая значительно сократила время передач шифровок, делая практически невозможной пеленгацию силами того оборудования, что было сейчас у наших противников. Было еще одно: некоторая часть немецких военных сохранила определенные симпатии к русским, а наши успехи на фронте наводили профессионалов на вполне определенные мысли. Мы всё это время планомерно работали над тем, чтобы создать две-три параллельные антифашистские структуры, которые имели своей целью проникновение в армию и органы безопасности. Одна такая сеть всё-таки провалилась. Но две остались, вот через одну из них мы и вышли на тех людей, которые могли стать нашим противовесом готовящемуся пробританскому перевороту.